Гарри Поттер и Орден феникса

У Невилла был такой вид, будто он предпочел бы провалиться сквозь землю. Пухлое лицо его налилось багровой краской, и он старался ни на кого не смотреть.

— Ах, да, — сказала бабушка, приглядевшись к Гарри. И подала ему морщинистую и как бы когтистую руку, — да, да, конечно. Я знаю, кто ты, Невилл очень тебя ценит.

— Спасибо, — сказал Гарри и пожал ей руку. Невилл не смотрел на него, он потупился и еще больше потемнел лицом.

— А вы, несомненно, Уизли, — продолжала старуха, царственно подавая руку сначала Рону, а потом Джинни. — Да, я знаю ваших родителей — не близко, конечно, — достойнейшие, достойнейшие люди. А ты, должно быть, Гермиона Грэйнджер?

Гермиона была поражена тем, что старой даме известно и ее имя, но руку охотно подала.

— Да, Невилл про тебя рассказывал. Выручала его не раз, правда? Он хороший мальчик, — старуха кинула на внука сурово-оценивающий взгляд, — но, боюсь, не унаследовал отцовского таланта.

Она кивнула в сторону дальних кроватей; при этом чучело стервятника у нее на голове угрожающе заколыхалось.

— Что? — изумился Рон (Гарри хотел наступить ему на ногу, но сделать это незаметно в джинсах гораздо труднее, чем в мантии). — Это твой папа там?

— Что я слышу, Невилл? — строго сказала старая дама. — Ты не рассказал друзьям о родителях?

Невилл глубоко вздохнул, посмотрел на потолок и помотал головой. Гарри не помнил, чтобы кого-нибудь еще ему было так жалко, но помочь сейчас Невиллу ничем не мог.

— Тут нечего стыдиться, — сердито сказала миссис Долгопупс. — Ты должен гордиться ими, Невилл, гордиться! Не для того они пожертвовали душевным и физическим здоровьем, чтобы их стыдился единственный сын!

— Я не стыжусь, — пролепетал Невилл, по-прежнему не глядя ни на кого из друзей.

Рон привстал на цыпочки, чтобы увидеть больных в том конце.

— Интересно же ты это демонстрируешь, — сказала старая дама. — Моего сына и его жену, — продолжала она, величественно повернувшись к Гарри и остальным, — пытками довели до безумия сторонники Вы-Знаете-Кого.

Джинни и Гермиона прижали ладони ко рту, Рон перестал тянуть шею в направлении родителей Невилла и мгновенно скис.

— Они были мракоборцами и очень уважаемыми людьми в волшебном сообществе, — продолжала старая дама. — Чрезвычайно одаренные, оба. Я… Да, Алиса? Что такое, дорогая?

К ним незаметно подошла мать Невилла в ночной рубашке. Совсем не та круглолицая счастливая женщина с фотографии первоначального Ордена Феникса, которую Грюм показывал тогда Гарри. Лицо у нее исхудало и состарилось, глаза на нем казались огромными, а волосы поседели, стали жидкими и тусклыми. Она как будто не хотела говорить, а может, вообще не могла и только делала какие-то робкие движения, протягивая что-то Невиллу.

— Опять? — с легкой усталостью в голосе сказала ее свекровь. — Очень хорошо, дорогая, очень хорошо… Невилл, возьми, все равно, что это.

Но Невилл уже протянул руку, и мать уронила в нее пустую обертку от «Лучшей взрывающейся жевательной резинки Друбблс».

— Это прелесть, дорогая, — сказала бабушка Невилла наигранно веселым голосом и погладила невестку по плечу.

А Невилл тихо сказал:

— Спасибо, мама.

Алиса засеменила к своей кровати, напевая без слов. Невилл с вызовом посмотрел на ребят: давайте, мол, смейтесь; а Гарри подумал, что за всю свою жизнь не видел ничего менее смешного.

— Ну что ж, пора нам и восвояси, — вздохнула миссис Долгопупс, натягивая длинные зеленые перчатки. — Рада была познакомиться с вами, молодые люди. Невилл, брось обертку в урну, она тебе их столько надавала, что впору уже комнату обклеивать.

Но Гарри заметил, как перед выходом Невилл незаметно сунул обертку в карман. Дверь за ними закрылась.

— Я не знала, — сказала Гермиона, чуть не плача.

— И я тоже, — хрипло отозвался Рон.

— И я, — произнесла Джинни.

Все смотрели на Гарри.

— Я знал, — сказал он угрюмо, — Дамблдор мне рассказал, но я пообещал, что буду молчать… За это Беллатрису Лестрейндж отправили в Азкабан — она пытала их заклятием Круциатус, пока они не сошли с ума.

— Беллатриса Лестрейндж? — с ужасом прошептала Гермиона. — Та, чья фотография у Кикимера в берлоге?

Наступило долгое молчание. Нарушил его сердитый голос Локонса:

— Слушайте, я зря, что ли, учился писать письменными буквами?!

Глава 24

ОККЛЮМЕНЦИЯ

Кикимер, как выяснилось, прятался на чердаке. Нашел его Сириус, домовик весь был в пыли и, несомненно, искал там семейные реликвии Блэков, чтобы перетащить к себе в чулан. Сириус удовлетворился этим объяснением, но Гарри ощущал беспокойство. Настроение у Кикимера как будто улучшилось, ворчать он стал реже и не так злобно, приказы выполнял послушнее, чем обычно, но несколько раз Гарри замечал на себе его жадный взгляд, причем он тут же отводил глаза, увидев, что Гарри на него смотрит.