Гарри Поттер и Орден феникса

Возникло напряженное молчание. Гарри машинально поглаживал Буклю, не глядя на товарищей.

— Он считал, что так будет лучше, — произнесла Гермиона упавшим голосом. — Дамблдор.

— Ясно, — сказал Гарри. Он и на ее руках заметил следы от клюва Букли и поймал себя на том, что вовсе ей не сочувствует.

— Он, наверно, думал, что у маглов тебе будет не так опасно… — начал Рон.

— Да? — поднял брови Гарри. — На кого-нибудь из вас этим летом нападали дементоры?

— Нет, но… он же поручил людям из Ордена Феникса за тобой смотреть…

Гарри словно ухнул куда-то вниз — как будто спускался по лестнице и пропустил ступеньку. Выходит, все знали, что за ним следят. Все, кроме него…

— Плоховато что-то они смотрели. — Гарри изо всех сил старался говорить ровным голосом. — Так смотрели, что пришлось самому выкручиваться.

— Он страшно рассердился, — сказала Гермиона чуть ли не с благоговейным ужасом. — Дамблдор. Мы его видели, когда он узнал, что Наземникус самовольно ушел с дежурства. Он рвал и метал.

— А я рад, что Наземникус ушел, — произнес Гарри холодно. — Иначе я не совершил бы волшебства и Дамблдор, чего доброго, оставил бы меня на Тисовой улице на все лето.

— А тебя… тебя не беспокоит разбирательство в Министерстве магии? — тихо спросила Гермиона.

— Нет, — с вызовом солгал Гарри. Он отошел от них с блаженствующей Буклей на плече и стал оглядываться, но сырая и мрачная комната не доставила ему особой радости. Голые стены с отстающими обоями украшал только пустой холст в нарядной раме, и, когда Гарри проходил мимо, ему послышался чей-то тихий смешок.

— Зачем все-таки Дамблдору было скрывать от меня, что происходит? — спросил Гарри, по-прежнему стараясь придать голосу непринужденность. — Вы… м-м… не догадались задать ему этот вопрос?

Рон и Гермиона переглянулись. Он поднял на них глаза как раз вовремя, чтобы это заметить. Значит, он повел себя именно так, как они опасались. Этот вывод не улучшил его настроения.

— Мы сказали Дамблдору, что обо всем хотим тебе сообщить, — заверил его Рон. — Сказали, Гарри, не сомневайся. Но он сейчас страшно занят, мы, как сюда приехали, видели его только два раза, и у него очень мало времени. В общем, он заставил нас пообещать, что мы ничего важного тебе писать не будем. Сказал, сову могут перехватить.

— Если бы он хотел, он все равно мог бы держать меня в курсе, — сухо возразил Гарри. — Вы прекрасно знаете, что можно посылать сообщения без всяких сов.

Гермиона посмотрела на Рона:

— Я тоже об этом подумала. Но он решил, что ты ничего не должен знать.

— Может, он считает, что мне нельзя доверять? — предположил Гарри, глядя на их лица.

— Слушай, не будь идиотом, — сказал Рон с расстроенным и смущенным видом.

— Или что я не могу о себе позаботиться.

— Разумеется, он ничего такого не думает! — с волнением воскликнула Гермиона.

— Ну, и почему же тогда вы участвуете во всем, что тут делается, а я торчу у Дурслей? — спросил Гарри. Слова спешили, толкали друг друга, голос делался все громче и громче. — Почему вам позволено все знать, а мне нет?

— Нам тоже нет! — перебил его Рон. — Мама не пускает нас на собрания, говорит, малы еще…

Тут Гарри, не помня себя, закричал:

— Надо же, вас не пускали на собрания! Бедненькие! Но вы же были здесь, так или нет? Вы были вместе, а я целый месяц торчал у Дурслей! Я больше совершил, чем вы оба, и Дамблдор это знает! Кто защитил философский камень? Кто одолел Реддла? Кто спас вас на озере от дементоров?

Все горькое и негодующее, что Гарри передумал за месяц, хлынуло из него потоком. Ощущение бессилия из-за отсутствия новостей, боль из-за того, что друзья вместе, а он отдельно, ярость, которую он испытал, узнав, что за ним следили без его ведома… Все ЭТИ чувства, которых он отчасти СТЫДИЛСЯ, вырвались наконец наружу. Испугавшись крика, Букля слетела с его плеча и опять села на шкаф. Сычик, тревожно вереща, еще быстрей принялся кружить у них над головами.

— Кого в том году испытывали драконами, сфинксами и прочей нечистью? Кто увидел, как он возродился? Кто должен был от него спасаться? Я!

Ошеломленный Рон стоял с разинутым ртом и не знал, что сказать. Гермиона, казалось, вот-вот разревется.

— Но зачем, спрашивается, мне знать, что происходит? Зачем вам беспокоиться насчет того, чтобы я был в курсе дела?

— Гарри, мы хотели тебе сообщить, мы действительно хотели… — начала Гермиона.

— Хотели, да не слишком! Иначе послали бы мне сову! Дамблдор, видите ли, заставил их пообещать…

— Он правда заставил…

— Целый месяц я сидел как идиот на Тисовой улице, целый месяц таскал из мусорных баков газеты, надеялся хоть что-нибудь узнать…

— Мы хотели…

— Я думаю, вы от души надо мной посмеялись, пока отсиживались тут все вместе…

— Да нет же, честно…

— Гарри, нам действительно очень-очень жаль! — в отчаянии воскликнула Гермиона. В глазах у нее блестели слезы. — Гарри, ты абсолютно прав! Я на твоем месте тоже была бы в бешенстве!