Гарри Поттер и сила Завхоза

Упругая попка моментально превратилась в боевую задницу, а Грейнджер осознала, что висит в воздухе, удерживаемая за шею. Рука, держащая ее, толстая, в жгутах мышц, казалось, не могла принадлежать человеку. Гермиона старалась не думать о том, с какой легкостью эта стальная балка-рука может свернуть ей шею, и перевела взгляд на лицо Тонкс.

Вместо красивой метаморфки перед ней стоял ХАМ: хищный агрессивный метаморф.

— Не смей называть меня Нимфадорой! — прорычала Тонкс металлическим голосом.

— Да, конечно, как скажешь. Тихо, Тонкс, спокойно! Это я, Гермиона, помнишь? Ты мне доверяешь больше всех на свете, помнишь?

— Я доверяю только своему хозяину! — прорычала Тонкс. — Мой хозяин — Аргус!

«Ага, значит энергия, пропущенная через Борисова, может подчинять и преобразовывать», сообразила Грейнджер.

— Хорошо, я не претендую!

— Отпусти ее, Дора, — вмешался Борисов, нехотя, но вмешался. — Она нам еще пригодится!

— Ррав! — Тонкс превратилась в огромную собаку и начала лизать руку Борисова.

— Вообще я — старшая жена, и она должна подчиняться мне, — ровным голосом сказала Грейнджер.

— Любишь кошек? — внезапно спросил Борисов.

— Да, а что?

— Так ты не путай кошек с собаками, — усмехнулся Федор Михайлович и потрепал по холке Тонкс. — Может оказаться несовместимым с жизнью.

— Учту, — Гермиона, прищурившись, смотрела на Нимфадору. — На будущее.

— Вот-вот. Хоботов, ну что там?

— Хоби готов, сэр!

— Все собрали? Ничего не забыли? Ну тогда стартуй, сержант. Цель — пустыни Аравии!

— Есть, сэр!

И с громким хлопком команда покинула пирамиду, даже не подозревая об армии мертвых снаружи.

— Съешь еще кусочек, дорогой, — говорила Милисента, подсовывая торт.

— Неее, не хочу, — отмахивался Рон.

— Тогда выпей еще этого вкусного коктейля!

— Да не лезет уже, он слишком жирный, — отмахивался Рон.

— Тебе надо больше кушать!

— Да я и так ем, не переставая, с перерывами только на секс и сон! И все равно худею!

— Ты ж мой красавчик, — потрепала его по щеке Милисента.

Рон смутно ощущал, что все идет немного не так. У него было все, о чем он мечтал. Много еды, секса, даже с разными девушками, известность и деньги. Но что-то в этом все было неправильное. То ли то, что он был прикован в подземельях Слизерина, то ли личность жены — Милисенты Булстроуд.

Но тут Милисента запустила руку в штаны Рона, и мысль прервалась.

— Давай, дорогой, поиграем в родео, — раздался шепот Милисенты.

Подземелья огласил приглушенный, ставшим привычным, крик Рона.

Глава 9

где в антураже сказок «1000 и 1 ночи» творится грубая магическая действительность

Хоби аппарарировал команду прямо на склон бархана. Песок под ногами поехал, и команда покатилась вниз, бестолково пытаясь затормозить.

— Сэр, пустыня Аравии! — отрапортовал домовик, выплюнув пригоршню песка.

— Да я заметил, — проворчал Борисов, тоже отплевываясь.

Надо формулировать точнее, понял Федор Михайлович. Хотел — пустыню, вот тебе пустыня! Остальные тоже отряхивались, выбивали песок, сплевывали. Вокруг, насколько охватывал взгляд, тянулись бесконечные барханы. Солнце жарило, но умеренно, в отличие от нестерпимого жара, шедшего от песка. Борисов переступил с ноги на ногу, и взгляд его зацепился за носик чайника, торчащего из песка.

— Чайник — это хорошо, — пробормотал Борисов, доставая лампу. — Хммм, а ведь это не чайник! Эй, команда, зацените, я нашел лампу Аладдина!

— Какого хрена этот Аладдин забыл в пустыне и зачем он прятал здесь лампу? — проворчала Тонкс.

— Там внутри сидит джинн, — усмехнулся Борисов. — Если потереть лампу, джинн вылезет и выполнит три желания!

— Каких желания? — вмешалась Грейнджер.

— Любых.

— Надо заказать Рогатого Сноркака, — тут же оживилась Лавгуд.

— Это невозможно! — уверенно заявила Гермиона. — Подобное противоречит всем основам магии!

Борисов пробормотал «ну-ну» и потер лампу. Грейнджер вещала, не замечая, что из лампы пошел дым.

— Таким образом совершенно ясно, что джиннов не бывает! — закончила она. — Ой!

Гермиона, да и все остальные, уставились на десятиметрового джинна, вылезшего из лампы.

— НЕ БЫВАЕТ?!! — прогрохотал джинн. — А Я ТОГДА КТО??!

— Боггарт? Только пустынный? — предположила Грейнджер.

— Склонись перед мощью и величием джиннов!

— Я — магесса! — Грейнджер достала Кристалл Мощи. — Чтобы я кланялась какому-то духу?!

— Я Ибн-Абдуллах Феттах, марид из маридов, и только мощь самого Сулеймана, сына Дауда — да пребудут они оба в мире! — запечатала меня в лампу! Во имя Аллаха, милостивого и милосердного, я накажу тебя, глупая дщерь!

Грейнджер направила Кристалл мощи на джинна и ударила заклинанием. Абдуллах продолжал шевелить пальцами, что-то бормоча под нос. То ли ругался, то ли творил злобное колдунство, Борисов так и не понял. Грейнджер ударила еще несколько раз, и потом закричала Борисову.

— Прикажи ему подчиниться!

Марид посмотрел на Федора Михайловича и покачал головой.

— Он не маг, не Избранный, чистый душой, и не владелец перстня Сулеймана! Он не может мне приказывать!

— Он врет! — заорала Гермиона. — Он раб лампы и слушается владельца!