Гарри Поттер и Светлый круг, часть первая

— Нет, — Гарри открыл глаза и встретил его взгляд. — Гермиона здесь слишком маленькая, не та, которую я знал. Но я понял. Волшебные не годятся, фотомагия мешает. Мистер Грейнджер, — он подался вперед, — нет ли у вас обычной, неволшебной фотографии, сделанной недавно?

Джеральд и Эльза переглянулись.

— Есть такая! — отрывисто сказала Эльза. — Года два назад — подойдет?

— Подойдет! Где она?

— В комнате Гермионы. Я не могла ее принести, она приклеена к стене. Это большой постер…

— Большой? Насколько? Она там в полный рост? — Гарри вскочил на ноги.

— Ну, она там сидит, но вроде да, в натуральную величину…

Не дослушав, он бросился к лестнице. Взлетел по ней так, что поспешившим за ним Грейнджерам показалось — он воспользовался магией. И нерешительно замер перед дверью.

Слегка запыхавшаяся Эльза протиснулась мимо него, вошла и включила свет.

— Заходите, Гарри.

Поколебавшись, он перешагнул порог и начал оглядываться. Его взгляд остановился на фотографию, он подошел и застыл.

— Вам нравится? — спросил Джеральд.

— Потрясающе!

— Ее сфотографировал мой коллега, Реджинальд Хью. Мы с ним однокурсники, он еще в колледже всюду таскал с собой фотоаппарат. Несносный тип, но талантлив, очень талантлив. И как дантист, и как фотограф…

— Я вижу!

— Подходит, Гарри? — тревожно спросила Эльза. — Она ведь не цветная.

— Неважно. Неважно! — его взгляд скользил по профилю Гермионы. — Главное, это она… она, настоящая… — он посмотрел на диван под постером. — Это можно убрать?

— Разумеется.

Он достал палочку, но Джеральд отодвинул его в сторону, нагнулся, поднял весь диван и поставил под окном.

— Чуть что, сразу палочка! — с притворной грубоватостью сказал он. — А руки на что?

— Вы с Хагридом не пробовали армрестлинг? — ошеломленно спросил Гарри.

— Пробовал, а как же!

— Ну, и?..

— Я проиграл, — признался Джеральд. — Но не сразу!

Эльза хихикнула.

— Ну что, Гарри? — спросил Джеральд. — Я так понял, что…

— Да. И место тоже, — завороженный, Гарри с трудом оторвал взгляд от фотографии и начал оглядывать комнату. — Ее комната, здесь все — ее… Жалко будет, правда, портить такой снимок!

— Гарри, — сурово заявил Джеральд, — если вы вернете нам нашу девочку, я, так и быть, прощу вам испорченный постер!

— Да мы новый закажем, Гарри! — торопливо вмешалась Эльза. — У Реджа ведь пленка сохранилась.

— Ладно! — Гарри присел на диван. — Я немного соберусь. И кое-что надо объяснить.

— Если о том, что это будет опасно, то не надо. И так понятно.

— Может, и не будет. Вот что самое плохое, мистер Грейнджер…

— Джеральд.

— Да, Джеральд. Хуже всего то, что я почти ничего не знаю. Может оказаться проще простого. Но можем и погибнуть все.

— Тогда Эльзе лучше уйти…

— Я остаюсь, — отрезала она. — Гарри, даже если не получится ее вернуть… мы хотя бы сможем ее увидеть? Поговорить?

— Думаю, да.

— Тогда я остаюсь.

— Я должен предупредить — если та легенда верна, Гермиона будет в очень плохом состоянии. Несколько, возможно… безумная.

— Что за легенда, кстати? Я так и не спросил, а ведь вы сказали — магловская.

— Про музыканта-волшебника, который спустился в страну мертвых за своей возлюбленной…

— Эвридикой. Легенда про Орфея! Так ваш загробный мир — это Аид?!

— Вряд ли один к одному, но очень близко. В легендах ведь многое искажаются. Но все, что я нашел в наших книгах, хорошо укладывается в этом. Очень надеюсь.

— А «Одиссею» вы читали?

— Да. Тогда я и понял, что моя кровь должна помочь.

— Так вы говорили в буквальном смысле? — с ужасом спросила Эльза. — Она должна напиться вашей крови?

— Видимо, да — это должно привести ее в чувство. Миссис Грейнджер, если вид крови на вас плохо действует…

— На меня? Я же врач! Подождите. Значит, у нее там есть тело? Она не просто дух?

— Есть… мы называем это «телесность». Не совсем тело, не совсем жизнь…

— Носферату?

— Да, — Гарри был порядочно удивлен. — Не думал, что вы знаете это слово.

— Оно из наших сказок, Гарри. Из страшных.

— Да, носферату, нежить… — он заметил, что Эльзу передернуло. — Это необязательно что-то страшное, миссис Грейнджер! Немного телесности есть даже у призраков.

— А как она будет выглядеть?

— Гермиона? Такой, какой себя помнит — и в то же время какой увижу ее я, а мне надо будет не только представлять ее, но и видеть перед собой — для того и нужна фотография.

— Я слегка запуталась… неважно. Получается, что ей снова будет шестнадцать? — засмеялась Эльза.

— Ну… да. Физически. Или семнадцать, где-то посередине — она ведь помнит себя восемнадцатилетней. Телесность изменчива. Но Гермиона ничего не забудет, не потеряет год жизни. Тело и дух — разные вещи, неважно, живое тело или носферату. Ее духу восемнадцать лет, она будет помнить все. Подождите, миссис Грейнджер, я вдруг подумал…

— Что?

— Что могу погибнуть только я.

— Гарри, мы не вправе настаивать, я знаю…

— Да я не боюсь! — почти закричал Гарри. — Уже не боюсь! Но если меня убьет, у вас будут неприятности с полицией! Лучше все же, если я захвачу фотографию с собой — я могу отделить ее от стены, не повредив обоев…