Гарри Поттер и узник Азкабана

— Непонятно, кстати, почему, — добавил Рон вполголоса, после того, как второклассницы, внимавшие этой леденящей душу истории, отошли, — чего ему было убегать?

Гарри этого тоже не понимал. Что могло помешать перепутавшему кровати Блэку прикончить Рона, чтобы не орал, а потом уже отыскать Гарри? Двенадцать лет назад Блэк доказал, что ему не составляет труда убивать невинных людей, а на этот раз перед ним было всего-навсего пять невооружённых мальчишек, причём четверо из них крепко спали.

— Наверное, он подумал, что ты мог кого-нибудь разбудить своим криком, и что поэтому ему будет трудно выбраться из замка, — задумчиво произнёс Гарри. — Ему бы пришлось переубивать весь колледж, чтобы выйти через дыру за портретом… а там ещё и учителя…

Невилль подвергся настоящим гонениям. Профессор МакГонаголл от возмущения лишила его всех дальнейших походов в Хогсмёд, назначила взыскание и запретила кому бы то ни было сообщать ему пароли. Теперь бедный Невилль должен был каждый вечер топтаться снаружи под воинственными взглядами троллей-охранников и ждать, пока кто-нибудь проведёт его в башню. И всё же, ни одно из этих наказаний не шло ни в какое сравнение с тем, что припасла для него родная бабушка. Через два дня после вторжения Блэка она прислала внуку самое худшее, что мог получить к завтраку ученик “Хогварца” — Вопиллер.

Утром совы, как обычно, могучим потоком хлынули в Большой зал. Невилль поперхнулся — перед ним села здоровая амбарная сова с малиновым конвертом в клюве. Гарри с Роном, сидевшие напротив, сразу поняли, что это Вопиллер — в прошлом году Рон получил точно такой же от матери.

— Давай действуй, Невилль, — посоветовал Рон.

Невиллю не нужно было повторять дважды. Он схватил конверт и, вытянув его перед собой как бомбу, огромными скачками понёсся из зала. Слизеринцы покатывались со смеху. Было слышно, как Вопиллер взорвался в вестибюле — голос бабушки, стократ усиленный, поносил Невилля за тот позор, которым он покрыл всю семью.

Гарри, от большого сочувствия Невиллю, не сразу заметил, что тоже получил письмо. Хедвига привлекла его внимание, больно ущипнув за запястье.

— Ой! А — спасибо, Хедвига.

Пока Хедвига угощалась его кукурузными хлопьями, Гарри вскрыл конверт. Внутри была записка:

Дорогие Гарри и Рон!

Как насчёт попить со мной чаю сегодня после шести?

Я приду за вами в замок.

ЖДИТЕ В ВЕСТИБЮЛЕ;

ВАМ НЕЛЬЗЯ ВЫХОДИТЬ ОДНИМ.

Пока,

Огрид

— Он, наверно, хочет узнать про Блэка! — догадался Рон.

Таким образом, в шесть часов пополудни Гарри с Роном вышли из гриффиндорской башни, бегом пробежали мимо троллей-охранников и помчались в вестибюль.

Огрид уже дожидался их.

— Как жизнь, Огрид? — крикнул Рон. — Хочешь знать подробности про субботний вечер?

— Да я уж знаю, — отозвался Огрид, пропуская ребят на улицу впереди себя.

— О, — Рон был слегка разочарован.

Войдя в хижину, они первым делом увидели Конькура, растянувшегося на кровати поверх лоскутного одеяла. Огромные крылья были плотно прижаты к телу. Гиппогриф угощался дохлыми хорьками из большой миски. Гарри отвёл взгляд от этого малоприятного зрелища и заметил на дверце шкафа невообразимого размера коричневый ворсистый костюм и чудовищно-уродливый жёлто-оранжевый галстук.

— А это зачем, Огрид? — спросил Гарри.

— На слушанье дела Конькура в комитете по уничтожению опасных созданий, — ответил Огрид. — В эту пятницу. Едем с ним в Лондон. Заказали два места в “ГрандУлёте”…

Гарри окатило ужасное чувство вины. Он совершенно забыл про суд над Конькуром. По лицу Рона было видно, что он тоже забыл. Хуже того, они забыли и о своём обещании помочь собрать материалы для защиты; получение “Всполоха” начисто стёрло у них из памяти всё остальное.

Огрид налил чаю и предложил булочки с изюмом, но мальчики благоразумно отказались; они уже не раз имели дело с кулинарными творениями Огрида.

— Хочу с вами кой-чего обсудить, — Огрид уселся между ними с необычно серьёзным видом.

— Что? — спросил Гарри.

— Гермиону, — ответил Огрид.

— А что с ней? — спросил Рон.

— Плохо с ней, вот чего. Она с Рождества всё ко мне ходит. Одиноко ей, тоскливо. То вы с ней не разговаривали из-за “Всполоха”, теперь — из-за того, что ейный кот…

— … сожрал Струпика! — сердито закончил Рон.

— … повёл себя, как нормальный кот, — уклончиво продолжил Огрид… — Сколько она у меня тут слёз пролила… Ей сейчас тяжко. Яс'дело, откусила больше, чем может проглотить, все эти уроки да задания… А ведь ещё нашла время помогать мне с Конькуром, представляете? Отыскала всякие полезные вещи… говорит, у него теперь неплохой шанс…

— Огрид, мы тоже должны были помочь, прости… — неловко начал извиняться Гарри.

— Да я вас не виню! — отмахнулся Огрид. — У вас и так забот полон рот! Я ж видал, как ты в квидиш-то тренируешься, и днём, и ночью, кажный Божий день — только, я вот чего хочу сказать — я думал, вы друзей цените поболе мётел или там крыс. Вот и всё.

Гарри с Роном обменялись взглядами, им стало неудобно.