Гарсиа Лорка

Почему бы не посоветоваться с кем-то, достаточно искушенным во зле? И кто может дать на этот счет хороший совет? С Сатаной, например? В ожидании его прихода бог хочет немного развеять скуку и берет почитать книгу Канта. Увы! Бог не знает немецкого языка, да и вообще этого Канта сам бог не в силах понять! Здесь так и виден наш Федерико — весьма посредственный студент на уроках философии и столь же посредственный слушатель философских лекций Ортега-и-Гасета («und Гассета», как называли смеха ради студенты этого великого испанского философа, прослушавшего в Берлине курс Херманна Кохена, — из него он извлек свою основную идею «бунта масс»), — всё это основательно наскучило нашему юному поэту.

Ладно, долой философию — но как быть с испанской мистикой? Ангел протягивает богу книжку самой знаменитой из испанских женщин — Терезы Авильской. Ну ее-то бог хорошо знает, эту скандалистку и малость помешанную, и он осведомляется: «Не она ли заявилась сюда вся всклокоченная и всё спрашивала, куда именно пошел Христос?» Затем следует божественный вердикт: святой Терезе прописан холодный душ. Что до самого Христа, о котором так пеклась святая, то Он находится на небе, но закован в цепи, так как подозревается в безумии. Бог повелевает ангелу: «Присматривай за ним: он может принести нам немало хлопот, причем когда этого меньше всего ожидаешь…» Да, Федерико здесь окончательно распоясался и кощунствует вовсю. Счастье еще, что эта пьеса не стала известной при его жизни!

Как это всё понимать? Федерико исполнилось 22 года; он уехал из Гренады в Мадрид — сменил уютный уголок в кафе «Аламеда» на пивные столичного города, а в них уже бродил крепкий дух бунтарства. Здесь он и освободился от религии. Луис Бунюэль, один из ближайших друзей Лорки, который сам любил называть себя, весьма оригинально, «атеистом благодаря Господу Богу», нашел очень точное определение для этого бывшего доброго католика: «Федерико не верил в Бога, но сохранял и поддерживал в себе великое художественное чувство религии». И действительно, Лорка как будто иногда возвращается к ней: во время пребывания в Гренаде он даже принимает участие в религиозных процессиях, но у него это скорее театр масок, актерство, в котором нет настоящей веры. Нет, Лорка не верил в Бога, или правильнее будет сказать — он отстранился от всего божественного. При этом он всегда оставался чрезвычайно чувствителен к очарованию ритуала, к театральности католической религии, особенно в родной Андалузии, где Святая неделя, например, являла собой яркое многоцветное действо — захватывающее… ну как коррида, по крайней мере с его точки зрения.

И всё же, когда настанет его смертный час, Федерико отчаянно попытается вспомнить какую-нибудь христианскую молитву…

Я С ТОБОЙ, МАДРИД!

Над живым ПарижемЛуна цветет сиренью —

А в мертвых городахОна всегда желта.Федерико Гарсиа Лорка

Гренада была душным провинциальным городом, не имеющим ничего общего с той древней столицей, которой он был во времена последнего мавританского короля Андалузии — Боабдила: его еще называли «маленьким королем». На холмах Гренады этот «маленький король» некогда оплакивал утрату столицы своего королевства: «…оплакивал, как женщина, то, что не сумел сохранить за собой, как мужчина», — так повествует легенда, которую Федерико хорошо знал из «Сказок Альгамбры» Вашингтона Ирвинга, как, впрочем, и любой другой житель Гренады. Покидая Гренаду, Лорка с грустью прощался «в ее лице» с той древней столицей Андалузии, которой она некогда была. В одном из своих интервью в 1936 году, незадолго до гибели, он сказал: «Это была катастрофа для Гренады, хотя в учебниках истории об этом пишут обратное. Была утрачена великолепная цивилизация, с ее поэзией, астрономией, архитектурой, с ее уникальной изысканностью — взамен мы сейчас имеем этот бедный, скудный город».

В отличие от Гренады, Мадрид был исключительно привлекателен для тех молодых интеллектуалов, которые питали, как и Федерико, вполне похвальные честолюбивые надежды. Друзья Лорки по «Укромному уголку», особенно Хосе Мора Гварнидо, убеждали его отправиться покорять Мадрид — реализовать себя в полной мере и блистать. Амбиции Федерико разделял с ним и младший из клана Гарсиа Лорка — Франсиско, который станет в Мадриде блестящим студентом факультета права и даже поможет старшему брату пройти по этой стезе: тот юриспруденцией не интересовался и прилежанием не отличался. Именно таким образом старшему всё же удастся получить диплом правоведа и адвоката. Не верится: он мог бы стать «мэтром Гарсиа Лорка»… Но каким бы уроном обернулось это для поэзии и театра и какой катастрофой для испанской литературы в целом!

Семейство Гарсиа Лорка придерживалось в политике умеренного либерального правоцентристского направления, достаточно далекого от сурового духа испанской католической церкви, — притом что детям были даны подчеркнуто благочестивые имена.