Гарсиа Лорка

Стала ли пьеса хуже оттого, что в ней мало политики? И с какой стати было требовать от Федерико героики и четкой политической позиции, если в нем самом никогда не было политической жилки? Надо принимать эту пьесу такой, как она есть, и отнести ее, как и все последующие пьесы Лорки, к портретной галерее женщин, великих в любви, но обманутых в своих надеждах и несчастных: это его Башмачница, невеста из «Кровавой свадьбы», Йерма, Росита, дочери Бернарды Альбы…

КОЛДОВСКАЯ ЛЮБОВЬ

Вздох короля Боабдила,Влившийся в музыку Фальи…

(Из письма Федерико Гарсиа Лорки — Мануэлю де Фалье)

Сам город Гренада был населен «классической» испанской буржуазией — здравомыслящей и законопослушной, — Лорка считал ее «худшей буржуазией Испании» и прямо заявлял об этом. А вот цыганский мир, сгрудившийся на холме в квартале Альбайсин и в гористом лабиринте Сакромонте, был совсем иным и таил в себе неодолимое очарование для многих творческих личностей Гренады. Федерико тоже принадлежал к ним, так же как и его старший друг композитор Мануэль де Фалья — он приобретет мировую славу благодаря своей знаменитой «Колдовской любви», которая обошла весь мир и продолжает кружить голову нам, сегодняшним…

Федерико был балованным любимым сыном в семье землевладельческой элиты Ла-Веги, и он мог позволить себе пуститься на поиски иных сфер, чтобы вольной птицей расправить там крылья своего вдохновения. Сначала это был интерес к своим еврейским корням — действительным или предполагаемым — со стороны матери, доньи Висенты. Затем — убежденность в примеси цыганской крови в своих жилах андалузца. В действительности же это была такая особая позиция интеллектуала и художника, которая не замедлила сказаться на его творчестве: двумя важнейшими вехами в нем стали «Поэма о канте хондо» (1921) и «Цыганское романсеро» (1928). Впоследствии он преодолеет эту цыганскую «национальную ограниченность» (кстати, произвольно ему приписанную) и сумеет выйти за пределы своего местнического «андалузизма». В конце концов игра в них ему наскучит, и он перевернет эту страницу своей жизни.

Но пока, охваченный юношеским энтузиазмом, вместе с друзьями по «Укромному уголку», Федерико погружен в пение и гитарный звон мира фламенко, в андалузский фольклор, который он превозносит и в сотрудничестве с Мануэлем стремится «изобрести» заново в своем творчестве. Он скрупулезно записывает слова и ноты, но потом сам делает аранжировки песен, собранных им. Отсюда понятно, почему испанский писатель Рамон X. Сендер впоследствии назовет этот благородный труд «фольклоркизмом»

— сегодня мы можем оценить его благодаря единственному диску с записями, которые остались нам от Федерико: он сам аккомпанирует на пианино дивному пению Ла Архентиниты.

Эти чудесные песни Андалузии Федерико еще в детстве слышал из уст своего отца и тетушки Исабель, которые замечательно пели их, мастерски аккомпанируя себе на гитаре.

Давайте заглянем в маленькую таверну у стен Альгамбры: мы застаем там восторженных юношей, внимающих песням «канте хондо» в исполнении Полинарио, хозяина этого заведения, и его сына — гитариста фламенко. В этом узком кругу, собирающемся здесь каждый вечер 1921 года, мы видим и Мануэля де Фалью. Лорка внимательно вслушивается в народные песни (с конца XIX века интерес к фольклору стал культурным императивом по всей Европе — достаточно вспомнить братьев Гримм), и его приводит в восторг любой гитарный аккорд, который не вписывается в каноны западной музыкальной культуры. Он понимает, что имеет дело с совершенно оригинальным музыкальным наследием, и считает своим долгом его разрабатывать и распространять. И Федерико берется за эту двойную задачу: прежде всего, сделать сокровища андалузской культуры достоянием всей Испании, а затем — известными всему миру и потом самому черпать вдохновение из этой сокровищницы, чтобы создать — так и будет — свои самые прекрасные и знаменитые поэмы.

На этих музыкальных посиделках и родился большой проект — конкурс «Канте хондо»: он состоялся 13 и 14 июня 1922 года в Гренаде во время традиционных религиозных празднеств. Проходил он на фоне грандиозной декорации, которой была сама Альгамбра, на площади Альхибес, между арабской крепостью Алькасаба и дворцом Карла V. Похоже, что это была совместная инициатива Лорки и Мануэля де Фальи. Мануэль уже давно увлекся музыкой фламенко и вообще культурой испанских цыган. Еще в 1905 году он дал в Гренаде свою оперу «Короткая жизнь», а в 1915 году — прямо в садах Хенералифе, еще толком не зная города, — исполнил первую из своих «Ночей в садах Испании». Де Фалья, так же как и Лорка, с детства впитал в себя народные песни Андалузии, которые слышал от домашних слуг.