Гарвардские лекции

Ответ: Религия и культура — не одно и то же. Религия принадлежит всем, она безгранична. Вопрос в том, к чему у вас больше лежит душа. Культура же связана с вашей родиной, с наследием ваших предков. Например, буддизм — это, по сути, индийская религия, и поэтому его культурная сторона была изначально связана с Индией. Но, распространяясь в других странах, он сталкивался с местными культурными традициями и в итоге преобразовался в тибетский буддизм, китайский буддизм, японский буддизм и так далее. По сути, это один и тот же буддизм, но, вступив в счастливый брак с местными культурами, он приспособился к традициям каждой из стран. Когда-нибудь появится и европейский, и американский буддизм. Так и христианство, хоть и зародилось на Ближнем Востоке, впоследствии пришло в Европу, Америку, Индию, на Филиппины, в Японию, Китай и даже в Тибет, так что сегодня христианские общины распространились по всему миру.

ПРАКТИКА БОДХИЧИТТЫ

Вчера при обсуждении методов порождения бодхичитты мы затронули тему о том, как уравнять себя с другими и достичь обмена себя на других. По поводу уравнивания себя с другими Шантидева говорит, что все как один — и мы сами, и все остальные — хотят счастья и не хотят страдать. Как каждую часть своего тела мы считаем своим телом и оберегаем от боли не меньше, чем остальные его части, так и всех живых существ надлежит в равной степени защищать от страдания.

Со своей точки зрения мы можем понимать, что единственная причина, по которой следует избегать страдания, состоит в том, что мы не хотим страдать. Других причин не существует; наше естественное желание — освободиться от страданий. Это желание есть у всех живых существ. Чем же мы в таком случае отличаемся от других? Конечно, разница есть — в количестве. Какой бы важной персоной вы ни являлись, вы — один человек; например, я один буддийский монах. Но остальных людей бесчисленное множество. Только на Земле живут миллиарды людей, не говоря уже о других планетах. Теперь подумаем, что важнее: благополучие большинства или одного. Двух мнений тут быть не может — благополучие большинства гораздо важнее, чем благополучие одного человека.

Как и вы, все остальные точно так же не желают страдать и хотят быть счастливыми. Например, каждый из десяти больных хочет стать счастливым: они все больны, и все как один хотят выздороветь. Поэтому совершенно бессмысленно отдавать предпочтение одному из них и ухаживать за ним одним, пренебрегая остальными. Невозможно выбрать того, кто нуждается в лучшем лечении. Более того, так как все живые существа были связаны с вами в предыдущих воплощениях, они помогали вам в прошлом и в будущем помогут снова. Следовательно, лично у вас нет причин относиться к кому-то из них лучше, а к кому-то хуже.

И с точки зрения природы и вам и другим свойственно страдание, непостоянство и тому подобное. Поскольку все мы по природе одинаково несчастны, нет смысла воевать друг с другом, не стоит. Возьмем, к примеру, группу заключенных, приговоренных к смертной казни. Никто из них не выйдет из тюрьмы живым; поэтому им нет смысла тратить последние дни жизни на ссоры и драки. Так же и нас связывает одна природа — страдание и непостоянство, находящиеся во власти неведения. Поскольку все мы, в сущности, находимся в равном положении, у нас нет причины враждовать. Вот если бы вы были совершенно чисты, а остальные — нет, тогда можно было бы смотреть на других свысока. Но это не так! А потому следует чувствовать равенство между собой и остальными.

Мы находимся во власти предубеждений, считая одних друзьями, а других — врагами. Если бы враг всегда оставался врагом, а друг — другом, тогда, возможно, имело бы смысл одних ненавидеть, а других любить. Но это опять же не так. Как уже было сказано, в отношениях между людьми нет ничего определенного.

К тому же наша ненависть не пойдет на пользу ни нам, ни другим. Ничего хорошего она не дает. В конечном итоге другим наш гнев не причинит вреда — его жертвой становимся мы сами. Когда мы сильно злимся, даже самая отменная пища кажется нам невкусной. Еда может даже усилить наше раздражение, хотя, будь мы в другом настроении, она пришлась бы нам по вкусу. Кроме того, когда мы сердимся, нам неприятны даже милые лица близких людей — мужа, жены или детей, и не потому, что они плохие, а потому, что у нас плохое настроение. Это яснее ясного. Обратитесь за помощью к здравому смыслу и подумайте, нужны ли вам гнев и ненависть.