Гастролер

Ну что же, время пришло. Настал черед Медведя выйти к своим братьям, к своей семье. Он облачился в старый серый костюм, надеванный в последний раз в семьдесят седьмом году, нацепил вместо галстука бабочку (день памяти славной нэпманской молодости) и прошел в гостиную, где вокруг длинного овального стола из красного дерева собрались все самые авторитетные, самые уважаемые, самые главные урки страны. Войдя, Медведь пригласил всех собравшихся садиться, неожиданно для присутствующих указав Варягу место рядом с собой, по правую руку. Все переглянулись, но смолчали. Если Медведю надо сажать выше всех этого гладкого фраера — значит, на то его воля. Тем более еще никому не было ясно, зачем собран сход.

На столе уже были расставлены закуски, спиртное. К ним никто не притрагивался, все ждали появления хозяина. И теперь Медведь пригласил всех для начала перекусить. Урки сначала нехотя, с ленцой, а потом все охотнее принялись за еду и питье. Лишь один Медведь не притрагивался к еде. Выпил только рюмку коньяка, и все.

Он больше присматривался к своим соратникам, которым собирался сегодня навязать свою последнюю волю. Лис, не прекращая поглощать мясной салат, успевал обсуждать со своими соседями по столу недавно случившийся казус на границе с Польшей. Федул, никогда не признающий костюмов, и сейчас остался верен себе, приехав на сход в байковой рубашке и мятых штанах. Граф недовольно косился на Варяга, сидящего подле Медведя, при этом изо всех сил старался придать лицу отсутствующее выражение. Гуро удавалось казаться безразличным, — нервная система у грузина была непробиваемой, — ковырялся вилкой в закуске, делая вид, что окружающее его совершенно не интересует, что он выше этого. Да, все собрались, все пятнадцать, и все ждут.

Федул первым нарушил молчание. Откинулся на спинку стула и, вытирая руки прямо о скатерть, спросил:

— Зачем нас созвал, Георгий Иванович?

Медведь еще раз оглядел всех, заново оценивая каждого. Не должно быть случайностей, все необходимо предусмотреть.

— Я позвал вас вот для чего… — Медведь налил себе еще рюмку коньяка и выпил. Все напряженно ждали. Хоть и сровнялось месяц назад Медведю восемьдесят пять годков, но внешне он не выглядел дряхлым, скорее усталым, в глазах его еще горел азарт настоящего вора, и все понимали, что свое слово, последнее решающее слово вора, он не собирался никому уступать. Свою речь Варяг тем не менее начал неожиданно.

— Я уже не жилец, люди. Не сегодня-завтра я могу с койки не встать. Костлявая никого не минует, тут уж ничего не поделаешь. Я же хорошо пожил, грех жаловаться, каждому бы такую жизнь. Хочу и уйти достойно. Я собрал вас для того, чтобы вы все, главные урки страны, приняли решение, от которого, по моему мнению, зависит судьба нашего дела…

Все переглянулись. Начало было интригующим, всем хотелось услышать продолжение. И все в глубине души понимали, что срочный созыв большого схода связан с резким ухудшением здоровья патриарха. Конечно, Медведь был не жилец, это все знали, но каждый надеялся на то, что существующее положение вещей как-нибудь еще продлится. Последнее время все так хорошо шло, никто не желал изменений. Сегодняшнее равновесие всех устраивало как нельзя лучше. Смерти смотрящего по России все ждали, но никто не хотел. Опытные по жизни люди, каковыми являлись собравшиеся воры в законе, прекрасно понимали, чем чреваты любые изменения в существующем миропорядке и тем более смерть смотрящего.

Граф обвел взглядом братву и впрямую спросил Медведя о том, о чем думали все:

— Георгий Иванович, наверное, ты созвал нас для того, чтобы сказать нам, кто останется после тебя? — Он обвел глазами всех и неопределенно махнул головой. — Конечно, мы и сами можем решить это дело. Свято место пусто не бывает. Но, не дай бог, придет вместо тебя какой-нибудь варяг со стороны, тогда могут начаться жестокие разборки. Так что за тобой слово: скажи нам сам, кого хочешь оставить после себя.

Вопрос был в самую точку, а потому в гостиной повисла гробовая тишина. Каждый прикидывал себя на это место, думал о других, сопоставлял. И потому неожиданным оказались слова Медведя, сказанные слабым, но твердым голосом:

— Раз вы сами спросили, я отвечу. Но прошу обдумать, прежде чем возражать. Я решил оставить после себя вот этого парня.

Он указал на Варяга. В гостиной наступила мертвая тишина. Все смотрели на Варяга.

— Что же это такое?! — крякнул Федул.

— Да, Медведь, разъясни. Что-то мы не понимаем тебя. Зачем нам нужен этот варяг? Мы же говорили, давайте без пришлых. Или среди нас нет достойного? — загалдели все наперебой.

— А ведь ты угадал, Граф, — слабо усмехнулся Медведь. — Не я, а ты упомянул про варягов. Я и хочу оставить после себя Варяга. Но что важнее всего — дело или самолюбие наше потешить?