Гастролеры и фабрикант

– Должно сойти, – первым ответил Всеволод Аркадьевич и покосился на Дмитриева.

– Сойдет, – твердо ответил Сергей Аполлонович. – Не будут они это дело ворошить. Крепко им это не с руки, особенно господину Острожскому. Наоборот, замалчивать его всячески будут. Поскольку за то, что всем полицейским управлением города руководил мошенник и аферист, по головке не гладят, но в отставку без пенсиона отправляют очень даже запросто, да еще и с «волчьим билетом»…

– А Ленчика нашего теребить не будут? – опять осторожно поинтересовался Огонь-Догановский. – На предмет дачи показаний по делу мильонщика Феоктистова.

– Думаю, не будут, – почти сразу ответил Дмитриев. – Зачем им его показания, как вы этого Феоктистова на такой куш накрыли? Им вообще никаких показаний по этому делу не надобно. И дела самого им не требуется. Если Феоктистов не заявит, а он не заявит, ничего не будет. Им и меня трогать не резон… – Дмитриев с восхищением посмотрел на Севу: – Гениальнейший план. Все продумано до мельчайших деталей, учтены все характеры; а столь тонкое знание человеческой природы и людских типажей просто восхитительно. Я об этом еще в Москве Африканычу сказал… Браво, Сева! Да, в Москве до сих пор рассказывают, как ты продал винокуренный завод графа Салтыкова в Тульской губернии саксонскому подданному, сказавшись племянником нашего добрейшего губернатора Владимира Андреевича. Еще рассказывают про два поместья в Малороссии, что послужили залогом для получения банковского кредита в восемьдесят пять тысяч рублей. Ты стал легендой, Вольдемар Аркадьевич… Но все эти аферы – «цветочки» по сравнению с тем, что ты провернул здесь, в Казани…

– Я не Вольдемар…

– Прости, Всеволод Аркадьевич, – поправился Дмитриев. – Я все тебя по старой памяти величаю…

– Так вот где ты пропадал тогда! – воскликнул Ленчик, весело глянув на Неофитова. – Ты в Москву, оказывается, ездил…

Африканыч в ответ лишь улыбнулся. Надо было, чтоб о его поездке к Дмитриеву никто не знал. Чтобы «эксперимент, как выразился Долгоруков, был чистым». Он таким и получился. Чистым…

* * *

Оставалось письмо, написанное собственноручно «чиновником особых поручений Департамента полиции полковником Засецким». В нем «Засецкий» поздравлял в лице исполняющего обязанность полицеймейстера коллежского советника Острожского всю казанскую полицию и, разумеется, самого Якова Викентьевича «с носом» и «шутовским колпаком», которые пришлись ему «аккурат впору

», и рекомендовал «не рыпаться и сидеть тихо, коли не желаете для себя карьерной погибели и несмываемого вечного позора». Раскрыв, таким образом, что он никакой не полковник Департамента полиции, и не Засецкий, Дмитриев подписал письмо следующим образом:

Лжечиновник особых поручений Департамента полиции, лжеполковник Лжезасецкий, а на самом деле «червонный валет» Икс. Или Зет. Это уж как вам будет угодно.

Часа через полтора Сергей Аполлонович вышел из особняка Долгорукова, дошел до полицейской будки и вручил письмо, запечатанное в конверт, городовому.

– Я полковник Засецкий, – представился он полицианту. – Чиновник особых поручений при Департаменте полиции. Дело крайне срочное и не терпящее отлагательств. Речь идет о поимке государственного преступника, очень хитрого и опасного. Вот вам секретный пакет. Вы должны немедленно доставить его в Управление полиции и вручить непременно в руки господину Острожскому, сказав, что это – лично от меня, чиновника особых поручений Департамента полиции полковника Засецкого. Поняли меня?

– Так точно! – вытянулся перед «полковником» городовой.

– Исполнять! – приказал «чиновник особых поручений».

Городового простыл след.

– Сделал? – спросил Дмитриева Сева, когда тот вернулся.

– Да, – коротко ответил Сергей Аполлонович.

– Ну вот, кажется, и все, – раздумчиво и немного печально произнес Всеволод Аркадьевич.

* * *

За разговорами миновала ночь. Много о чем было говорено. О прошлом и настоящем. И о том, как жить дальше… А как жить дальше? Этим вопросом задавались все. И никто из бывших «валетов», а уж тем более Ленька, ничего не хотели менять в этой жизни. Это была их жизнь, и ничья больше. И они хотели распоряжаться ею по своему усмотрению, и никак иначе. И распоряжались…

А в это время в Управлении полиции метал громы и молнии исполняющий должность казанского полицеймейстера коллежский советник Яков Викентьевич Острожский.

Глава 19

«Умыли», или Конец папки с красными тесемками

Ночь и день первого дня

второй декады ноября 1888 года

– Ну, и где он? – Яков Викентьевич уже не находил себе места. – Что он вам сказал, когда вы расстались?

– Что он приедет в управление через час.