Гаури

— Я знал, что она так скажет! — Батра торжествовал.

— Ну что ж, сетх-джи, — сказал Махендра, — теперь я думаю, вам лучше оставить ее в покое. Иначе может пострадать ваш престиж. Подумайте сами: вы силой берете ее обратно, а она кончает самоубийством или совершает что-нибудь в этом роде. Тогда вы окончательно погибли…

Батра подкрепил эти слова угрозой:

— И уж, конечно, я сообщу полиции, если…

— Послушайте, сахиб доктор, — сказал ростовщик, — не грозите мне каждый раз полицией. Не забывайте, что я могу их всех купить. Ведь они берут гораздо меньше, чем вы…

— Подумайте о девушке, сетх-джи, — сказал Махендра, — неужели вам будет приятно обнимать девушку, которая вас не хочет?

— Для него это неважно, — снова вмешался Батра, — ведь он заплатил за нее!

— Пусть вы здесь хозяева, — сказал ростовщик, — но я не намерен выслушивать ваши оскорбления.

— А я не намерен отпустить эту девушку из лечебницы иначе, как в сопровождении полиции, — не успокаивался Батра.

— Ты можешь идти к мисс Янг, — сказал Гаури доктор Махендра.

Гаури очень хотелось узнать, чем кончится дело, и она с минуту колебалась, но, увидев строгий взгляд Махендры, поспешила выйти.

— Итак, — сказал Махендра, обращаясь к двум врагам и принимая на себя роль третейского судьи, — Гаури дала достаточно прямой ответ на мой вопрос. Я не потерплю никакой грязи у себя в лечебнице… Я дам ей работу. Она будет помогать сестре Янг, пока мы не разыщем ее мужа и не вернем ее ему.

Ростовщик понял, что спорить бесполезно. Махендра говорил решительно и категорически, а выражение его лица, благородного и бесстрастного, не допускало возражений. И еще ростовщик понял, что Махендра слишком честен, чтобы согласиться на какую-либо сделку.

А доктор Батра гордо вскинул голову, довольный одержанной победой, встал с места и демонстративно широко раздвинул бамбуковый занавес — непрошеного гостя не задерживали.

Шли дни, Гаури понемногу успокаивалась — казалось, все самое страшное уже позади. Лишь иногда пережитое нервное напряжение давало себя знать, и она, помогая мисс Янг, роняла инструменты или обваривалась кипятком.

Небо все чаще затягивалось тучами, уже прошли три больших ливня. Она думала о Панчи, рисовала в своем воображении, как он засевает поле и собирает урожай или как он с выражением раскаяния на лице входит в двери лечебницы, и ее сердце все время билось в тревожном ожидании.

Во всяком случае, одно было ясно: в дом Джайрама Даса она уже больше не вернется.

Что ее продолжало беспокоить, это взгляды, которые по-прежнему бросал на нее доктор Батра, и внушения чопорной мисс Янг, время от времени намекавшей, что ей следует быть с ним настороже.

Как-то Гаури решилась было попросить доктора Махендру написать письмо Панчи — пусть приедет и заберет ее наконец. Но в последний момент у нее не хватило духу обратиться к врачу с этой просьбой, он был такой недоступный, такой далекий. К тому же она понимала, что Панчи рассердится еще больше и еще больше будет мучиться сомнениями, узнав, что она была продана ростовщику и две ночи подряд провела в его доме.

Что касается доктора Батры, то он не оставил мысли завоевать ее сердце. Но он знал, что о нем ходят не слишком благоприятные для него слухи и что он перестарался, защищая Гаури от ростовщика, поэтому он умерил свой пыл и действовал более осторожно.

Убедившись в истинных намерениях доктора Батры в отношении Гаури, Махендра в свойственной ему манере, одним лишь своим поведением дал понять коллеге, что ему все известно. Но это не остановило молодого врача. Наоборот, он с каждым днем все более страстно желал пойти до конца в отношениях с этой женщиной.

Однажды, проигравшись в клубе в бридж, доктор Батра по дороге домой заглянул к своему старому другу подрядчику Хардиту Сингху и от него вернулся к супруге в более веселом настроении, чем обычно. Его жена Савитри за последнее время замечала, что он стал выпивать, но не придавала этому особого значения, так как подобное случалось и раньше.

Однако на этот раз она была раздражена более обычного — ей пришлось долго сидеть в кухне, подогревая ужин загулявшему супругу. Когда она разворчалась на него, Батра схватил жену за волосы, приволок в гостиную и задал ей порядочную трепку. При этом он в ярости швырялся посудой, в которой был ужин, и даже бросал ее в окно. Вся лечебница проснулась и слышала этот пьяный дебош.

Гаури чувствовала назревающий скандал и знала от мисс Янг о слухах, ходивших по городу. Однако на первых порах недомогание, связанное с беременностью, не позволяло ей особенно раздумывать над тем, что еще может предпринять доктор Батра. К тому же еще была свежа радость избавления от ростовщика, и она вся жила надеждой на возвращение к мужу.

Но когда шум дебоша, учиненного доктором Батрой, всполошил всю лечебницу, Гаури не на шутку испугалась. Ее затрясло, как в ознобе, и она почувствовала приступ тошноты.

Сестра Янг, проснувшись от шума, лежала в постели, каждую минуту ожидая несчастья, когда из соседней комнаты донеслись стоны Гаури. Сестра Янг растерла ей спину, дала воды и хороший совет.