Газета Завтра 849 (8 2010)

     Он неоднозначно относился к Ленину, разделял позицию патриарха Сергия, находя её единственно возможной в то время, и неустанно повторял: никакая власть в России не случайна. Призывал не спешить делать выводы и навешивать ярлыки, поскольку "история России пишется самим Богом, и надо очень осторожно её прочитывать", а "кто больше всех оклеветан, тот, может быть, больше всех прав".

     Не будучи ни "красным", ни "белым", как священник он не отвергал ни тех, ни других, но отмечал, что за "красными" больше правды, поэтому народ и пошёл за ними, а "мировая революция" нашла в России себе могилу. Он не примкнул к монархической партии, но почитал царя — мученика Николая как святого задолго до канонизации. Батюшка считал Советский период сложным, но героическим временем нашей истории, "советская власть нам посылалась для подвига", признавал, что открытые гонения на верующих при коммунистах больше способствовали вере, чем современная "свобода". Даже атеизм, который протоиерей Димитрий называл, вторя философу Бердяеву, "верой с чёрного хода", по его мнению, не так опасен, как нынешнее "обольщение", порой переходящее в откровенный сатанизм. При этом он чётко разделял Сталинскую эпоху и последующую "оттепель", положившую начало диссидентству и либеральным "реформам", реабилитации троцкизма и "конвергенции" элит. А Хрущёва определил как "предшественника всех обольстителей". Объяснял, как нас всех обманули, и призывал, забыв о взаимных претензиях, обоюдно покаяться и "красных", и "белых", дабы наконец-то закончилась так называемая гражданская война в России. Не в реванше коммунизма он видел опасность для нашей страны сегодня, а в неолиберализме, торжестве религии мамоны, в ложном утверждении современности о возможности одновременно служить Богу и мамоне.

     Его мудрая, взвешенная позиция — не приспособленчество, не "розовое христианство", как нам пытаются внушить некоторые российские "доброхоты", а именно христианство. "Священник не должен примыкать ни к каким партиям, — писал о. Димитрий, — и не делить людей на праведников и грешников. Он должен всех спасать и никого не судить".

     Отказавшись выступить в роли жертвы "безбожного коммунистического режима", он поломал серьёзную политическую игру зарубежных сил вкупе с нашими бунтарями-космополитами, чего ему не могут простить до сих пор; при этом он "высветил" врагов в скрытой войне, ведущейся и поныне не против коммунизма и СССР, а против России как таковой, против Православия и русского народа.

     "Милости хочу, а не жертвы", — учил Христос. "Безжалостны только трусы", — повторял священник Дудко.

     Бывшего друга, священника Глеба Якунина, батюшка Димитрий оправдывал и защищал до последнего, а когда переполнилась чаша терпения, с грустью произнёс: видимо, у него повредился ум…

     Несколько лет назад мне довелось пообщаться с Афонским монахом отцом Ефремом, который в своё время подвизался у иеромонаха Серафима (Роуза).

     Отец Серафим по-доброму относился к отцу Димитрию, считал близким по духу, называл его представителем "сердечного православия", "кричащей совестью России".

     В состоявшейся беседе среди прочего я поинтересовался у Ефрема: почему до сих пор даже после смерти так ненавидят иные, именующие себя христианами, митрополита Иоанна (Снычёва) и протоиерея Димитрия Дудко. Он мне ответил, что так же точно ненавидят и отца Серафима Роуза только за то, что они проповедовали живого Христа! Вот главное: не картинку, а живого Бога, не застывшую форму, а содержание и деятельную любовь — немощи другого понести на себе"…

     Много у нас наставников, да мало отцов, написал апостол Павел в послании к коринфянам. Так вот священник Димитрий Дудко был настоящим отцом, "колодцем с живой водой", из которого пили мы все.

      ТАТЬЯНА ОКУЛОВА-МИКЕШИНА

     В 1998 году отец Димитрий Дудко написал предисловие, "Напутственное слово" к моей книге "Бесовщина под прикрытием утопий". Речь в книге шла о современных нигилистах, спекулировавших на лукавых утопиях, о западниках из числа советников недавних наших вождей. Чтобы мутная пелена всякого рода утопий исторических "нетерпеливцев" (вроде Хрущёва и его лукавых советников с их программой построения коммунизма в СССР к 1980 году, или — сонма позднейших "перестройщиков" с их програмками создания у нас уже капиталистического "рая" в "500 дней" и прочие кратчайшие сроки) не заслонила от нас предназначенного России пути национального оздоровления. Со свойственными батюшке снисходительностью и великодушием он назвал мою книгу даже "первой ласточкой", которая "наглядно показывает, как важно быть внимательным к нашей истории, ее урокам, не забывать о положительном в ней и не увлекаться отрицательным…".

     Это Слово батюшки до сих пор является для меня напутственным. Ведь самое главное, самое ценное, к чему мы должны стремиться сегодня, — соединение вековых российских традиций и всего лучшего, что было в советской эпохе, в историческом опыте наших дедов и отцов, в той истории, которую дал нам Бог, по словам Пушкина.