Газета Завтра 892 (51 2010)

     Свершившиеся же к расцвету "перестройки" 70 лет советской истории получились едва ли не более насыщенными событиями и противоречивыми, чем предыдущее тысячелетие.

     Кроме того, необходимо понимать, что все процессы, происходившие с середины 80-х с нашей страной в целом и с интеллигенцией в частности, если не были инспирированы целиком и полностью нашими заклятыми друзьями с Запада, то уж во всяком случае были последствием самого мощного информационного (вернее — дезинформационного) удара в истории человечества, по сравнению с которым все пропагандистские усилия Третьего рейха кажутся детскими играми в песочнице.

     И третьим фактором, предопределившим крах русской патриотики, явилось то обстоятельство, что, оказывается, нас не обманывали: Советский Союз действительно ставил во главу угла гармоничное развитие человека и воспитал целое поколение прекрасных людей, которые, увы, в силу своего подлинно гуманистического мировосприятия и отсутствия национального и классового "инстинкта" приписывали нашим прямым врагам какие-то человеческие качества, которые были писущи им самим, но совершенно не свойственны озверевшим от безнаказанности хищникам, рвавшим на части нашу страну.

     Итак, к тому моменту, когда требовалась полная чёткость, единство оценок и трезвый взгляд на врага, русская патриотическая общественность оказалась раздираема мелочными околоисторическими склоками, придерживалась как минимум десятка политических концепций, и, по большому счёту, пребывала в "розовых очках" относительно оценки своих оппонентов вплоть до начала 1992 года.

     Не берусь никого осуждать — в октябре 1993 года все мы заплатили сполна за своё благодушие и недопонимание природы той войны, которую вели против нас. Фронт национального спасения, газета "День", стотысячное громадье народа, прорывающееся с Октябрьской площади к осаждённому Дому Советов, — всё это было трагически-прекрасно, но победить мы, увы, не смогли. И наверно, в тот момент победить мы не могли по определению — поскольку тогда в массе своей наш народ, ослеплённый и оглушённый обещаниями внезапной скорой обильной рыночной жизни, на какой-то момент времени превратился в коллективную Новодворскую, а когда угар сменился похмельем и казалось, что вот-вот свершится красный реванш выборов 1996 года, — уже не нашлось вождя, который бы поставил под сомнение официальные "результаты" выборов.

     И если провал ГКЧП и кровавый октябрь 93-го были отмечены отдельными экцессами — типа подписания людодского письма 42-х Быковым, Астафьевым и Адамовичем, людьми, которые, безусловно, находились в патриотическом лагере ещё, скажем, в 1989 году, то сравнительно немногие выдержали пытку безвременьем, которое наступило после странной покладистости лидера КПРФ.

     В следующие десять лет произошло много всего. Первая чеченская война. Углубление реформ. Дефолт и кризис 1998 года. Война НАТО в Югославии. Вторая чеченская война. Пришествие к власти Путина. Постепенно власть перехватила почти все лозунги стагнирующего патриотического лагеря. Однако использование патриотических лозунгов в целях, прежде всего политпиара, не была подкреплена сменой курса.

     Тем временем продолжалось разрушение производства, планомерное уничтожение советской системы образования и медицины. Это привело не только к падению уровня жизни и снижению средней продолжительности жизни населения, но и к падению общего уровня образованности простых людей. Постмодернистские завихрения, которые подсовывались нам в виде новейших достижений культуры в конце 80-х, перестали находить своего адресата. Пелевинский коан "Сила ночи, сила дня — одинакова фигня", так волновавший умы подростков середины 90-х, представляется гнусной провокацией юноше с русской окраины начала нулевых, который пока не знает точно, с кого правильнее лепить жизнь: со Сталина или с Гитлера, — но зато знает точно, что мир чёрно-бел, что есть гнусные ОНИ и угнетённые МЫ.

     Может быть, этот юноша не столь образован, как его сверстники середины 80-х, купившиеся на посулы "пластмассового мира", у него нет доступа к десяткам толстых патриотических журналов, вряд ли он знает поимённо творцов "деревенской" прозы, и изо всех трибунов патриотического лагеря конца 80-х-середины 90-х знает разве что Проханова с Лимоновым.

     Однако у него под рукой есть мощнейший организационный, коммутационный и информационный инструмент — интернет.

     И самое "ужасное" в интернете состоит не только в том, что он не только наполнен десятками и сотнями "экстремистских" сайтов, но и в том, что именно с появлением форумов и чатов выяснилось: король-то — голый. Велеречивые властители дум, либералы, общечеловеки, прокремлёвские "псевдо-патриоты", захватившие командные высоты во всех видах СМИ, — оказались абсолютно беззащитными и убогими в режиме "он-лайн". Беспощадно обнажилась не только их полная политико-экономическая безграмотность, но и тотальная человеческая несостоятельность.