Газлайтер. Том 2

— Не менять стратегии поведения в отношении Данилы, — задумчиво произносит Виталий. — Этого он от нас и ждет. А мы поступим ровно наоборот. Больше приглашай в гости, больше проявляй своего расположения. И съездите вместе наконец на горячие источники. Может быть, племянница в купальнике произведет на него ошеломляющее впечатление, и он падет к ее ногам, — усмехается в усы.

— Главное, чтобы руки не распускал, — бурчит Дмитрий. — Хорошо, поиграем в добрых покровителей. Но в случае полного разочарования в парне, сразу дадим заднюю. Мне надоели эти игры в кошки-мышки.

— Конечно, брат, — соглашается глава. — У меня тоже нет никакого желания родниться с неамбициозным простолюдином.

* * *

— Что⁈ — вскрикивает Света, округлив глаза. — Вы теперь вместе будете делать уроки⁈

— Верно, — с удовольствием произносит Камила, явно наслаждаясь растерянным видом блондинки, затем оборачивается ко мне и извиняющимся тоном добавляет. — Прости меня, Даня. Я не хотела тебя ни к чему принуждать и пыталась отговорить батюшку, но он ни в какую не хотел забыть происшествие на свадьбе.

— Забей, — отмахиваюсь, уминая кексики Лены. Вкусные, ароматные, воздушные, с яблоком и корицей. Моя девушка поставила локти на стол и опустила подбородок на ладони, с умилением наблюдая за тем, как я уминаю ее изыски.

Про Камилу же… Верится в то, что она «не хотела», с трудом, но сделанного не воротишь. Да и не идти же мне на конфликт с Енеревыми из-за пустяка. Если на чистоту, Камила, правда, подверглась опасности. К тому же месяц совместной учебы после уроков не сильно меня волнует.

— Где будете учиться? — с практичной стороны заходит Гриша.

— В манеже, — улыбается Камила, — Его как раз достраивают.

— Можем все вместе делать там уроки, — добавляю я. — Получите дополнительную порцию пси-волн.

— Что⁈ — вскрикивает брюнетка, разом потеряв улыбку. Она принимает возмущенную позу, талия выгибается, как у разозленной кошки.

— Отличная идея! — зато теперь улыбается Светка. Тоже как кошка — но довольная, поглаженная.

— Здорово! — а казаху, как всегда, лишь бы посидеть с красивыми девчонками.

— Лишь бы тебе было удобно Даня, — ласково отвечает Лена. Ну моя малышка всегда за меня.

— Удобно не будет, — заявляет Камила. — Комната построена только для двоих. Там всего один стол, все не поместятся.

— Перенесем стол в зал для медитаций, — спокойно отвечаю. — И выпросим свободные парты у завхоза. Лена, сделаешь?

— Конечно, Даня.

Камила застывает, а на личике Светки вовсю сияет злорадный оскал. В это время в столовую заходит муза моих грез, богиня пилона и царица алгебры Антонина Павловна. Шикарный бюст учительницы напоминает наполненный ветром парус, а округлые бедра, обтянутые юбкой, качаются, словно борта кормы. Но при появлении фигуристой женщины происходит странное. Антонина по-царски оглядывает сидящих учеников, пересекается взглядом с бесстрашной Камилой, и обе вдруг краснеют, как помидорки. Учительница пятится назад, судорожно хватая ртом воздух, и исчезает в дверях. Камила же пристыженно опускает взгляд. Гордо расправленные плечи поникают, дворянская осанка пропадает, и уже сложно узнать в этой смущенной девушке раскрепощенную первую красавицу школы.

— Что случилось, Камила? — взволнованно спрашивает Лена. — На тебе лица нет?

Она подавленно молчит. Мы продолжаем допытываться. Но на все наши расспросы брюнетка лишь отнекивается. Затем уже на алгебре снова повторяется странное. Антонина Павловна волнуется, краснеет, роняет указку, что сроду с ней не было. Да и Камила поджимает губы, отворачивается, а в конце урока так вообще отпрашивается в туалет и больше до конца урока не возвращается в класс, только уже на биологию.

Я смутно догадываюсь, что могло быть причиной такой внезапной перемены двух красавиц. Альтер-эго нашей классной раскрылось. Интересно, при каких обстоятельствах, но это уже вопрос десятый.

После уроков, когда по обыкновению мы с друзьями собираемся на медитацию, я прошу Камилу отойти поговорить наедине. Встаем мы в конце коридора у окна. Открывается вид на заходящее солнце. Осень. Темнеет рано.

— В общем, я в курсе про вторую работу Антонины Павловны, — сразу беру быка за рога. С друзьями так можно. — И ты, видимо, тоже.

— Я…- стыдливый румянец снова возвращается на острые, как бритва, скулы девушки. Краснота смотрится непривычно на ее надменном лице. Но признать вынужден — есть в этом некая прелесть. — Да…но… ты тоже? Давно?

— С четвертого класса. Ты-то как узнала?

— Брат у меня…ходит… в общем, на танцы Антонины Павловны.

— И тебя смутило это? — удивляюсь. — Прости, Камил, но ты не выглядишь девушкой, которую можно ввести в шок танцами с раздеванием.

— Дело не в этом, — брюнетка опускает взгляд. — Брат попросил Антонину…научить… И она меня научила…