Газлайтер. Том 4 (СИ)

— Мне кажется, — замечаю равнодушно. — Что соблюдения нравственной нормы по отношению к Марии Юрьевне первостепеннее, чем ваш допрос, уважаемый. Тем более, что необходимую информацию я уже вам дал, имя виновника вы знаете, и вашими главными свидетелями, между прочим, являются бандиты, которых я специально пощадил ради княжеского допроса.

— Да Мария Юрьевна ни за что не захочет с вами ехать после случившегося, — фыркает гвардеец.

— А вы ее уже спросили? — замечаю в ответ.

И мы оба дружно смотрим на виновницу спора.

— Я поеду с Даний, — произносит последнее слово княжна. Щеки ее пылают, а грудь бурно вздымается под облегающим платьем. — Можете не волноваться, Иннокентий.

— Как прикажете, — не обрадовался гвардеец такому повороту событий. — Но, сударь, сразу как выполните свою «нравственную норму» и подвезете Марию Юрьевну, возвращайтесь. Мы будем вас ждать.

— Непременно, — киваю ему небрежно и подставляю локоть Маше. Княжна тут же хватается за меня и мы покидаем зал.

Вообще я хотел отодвинуть время допроса, потом необходимость в нём всё равно отпадет, но и девушку, конечно, тоже надо отвезти именно мне. Иначе действительно выставлю себя в плохом свете. Когда метишь в дворяне, нужно блюсти репутацию. Как говорится, береги честь смолоду. Любая оплошность может стоить герба в будущем.

В коридоре Маша отпрашивается в уборную. Я использую это время, чтобы звякнуть Сергею, главе своей гвардии, и коротко обрисовать обстановку.

— Понял, — отчитывается Серега. — У меня есть связи в московской полиции. Использую их, чтобы пробить этого Немитова.

— Думаешь, нужно? — задаюсь вопросом. — Его и так уже ищут полиция с княжеской гвардией на пару.

— Лишнем не будет, — отвечает безопасник. — В любом случае, за ситуацией лучше следить.

— Тут ты прав, — соглашаюсь. — Тогда выполняй.

— Есть.

Вскоре подходит Маша — похорошевшая, с обновленным легким макияжем и поправленной прической, — и мы покидаем «Фейерверк». Никитос довозит нас до усадьбы за полчаса. За это время мы с княжной немножко болтаем о посторонних вещах, пытаясь не затрагивать сегодняшние события.

Наконец машина останавливается у самого крыльца княжеского дома. Я делаю попытку выйти, чтобы потом открыть Маше дверь, но девушка кладет руку поверх моей, не пуская.

Недоуменно смотрю на девушку. Щеки ее пылают пурпурным заревом, длинные ресницы дрожат, алые губы приоткрыты. От увиденного меня резко бросает в жар. Барышня явно на что-то решается. Ох, Маша, лучше не делай глупостей.

— Сегодня я увидела неожиданную сторону Данилы Вещего, — преодолевая смущение, произносит княжна, пододвигаясь ко мне ближе. Бедро ее легко прижимается к моему. Одновременно ее рука скользит поверх моего рукава и останавливаются на бицепсе. Нежные пальчики будто с удивлением щупают выпирающий мускул. — Я и не думала, Даня, что ты настолько сильный. И грозный.

— Вы мне льстите, Ваше Сиятельство, — улыбаюсь, в то же время через титулованное обращение намекая на разделяющую нас сословную пропасть.

Но, видимо, мой намек оказывается слишком тонким.

— Скажи, Даня, почему ты так жестоко убил тех бандитов? — игнорирует его княжна, не отрывая внимательного взгляда от моего лица. — Были же более…бескровные способы?

— Были, но жестокость — один из лучших учителей, — объясняю. — О том, как погибли бандиты, узнают многие. И впредь другие отморозки десять раз подумают, прежде чем нападать на сотрудников «Валентино». А если всё же кто-то рискнет — его будет ждать еще более зверская смерть.

На ее личике возникает легкий испуг. Она даже отстраняется, и я было обрадовался тому, что пронесло, но это оказывается ложной надеждой. Маша резко подается вперед и, обвив мою шею, целует. В щеку, слава богу.

— Ты не только сильный и грозный, — шепчет она, не отпуская меня. Чувствую, как и ее пышности прижимаются ко мне. — Но и заботливый, Даня. Твоим работникам повезло с сюзереном.

— Какой же я сюзерен. У меня еще нет герба, — замечаю, легко погладив девушку по спине

Она довольно жмурится и всё же, помедлив, отстраняется будто бы с неохотой.

— Пока нет, — улыбается княжна, а потом распахивает дверь и с кошачьей грацией выскальзывает наружу. — Не провожай меня, Даня.

Я откидываюсь на спинку сидения и выдыхаю. С облегчением.

Не знаю, что было у Маши на уме, но, к счастью, она не перешла грань. Впрочем, я бы ей и не позволил. В мире, где память человека подобно флэш-накопителю, нужна двойная осторожность. Если бы Маша поцеловала меня в губы, это бы отпечаталось у нас обоих в сознаниях, а потом бы вскрылось на очередном обновлении щитов княжны. Я уверен, что князь Морозов регулярно шерстит воспоминания своей семьи. Да и не только Морозов — во многих дворянских родах так.

Нажимаю кнопку связи с водителем.

— Никита, вези обратно в «Фейерверк».

Нужно наконец допросить своих топ-менеджеров. Надеюсь, полиция и гвардия с ними уже закончили. А то мне предстоит серьезный разговор с директорами.

* * *