Газонокосильщик (сборник)

Багги перевалил через дюну и подкатил к моему крыльцу. Мотор пыхтел и кашлял. Я спустился с крыльца по пандусу, и Ричард помог мне влезть в машину.

– Ну что, Артур, – сказал он, – ты капитан. Указывай курс.

Я показал на участок пляжа, видневшийся между дюнами. Ричард кивнул. Задние колеса выбросили в воздух кучу песка, и мы поехали. Обычно я подкалываю Ричарда насчет его вождения, но сегодня мне было не до того. Слишком многое отвлекало – мысли, ощущения: им не нравилась темнота, они старались выглянуть наружу, сквозь повязки, хотели, чтобы я убрал бинты.

Багги ревел, переваливая через крупные дюны, и подпрыгивал на тех, что помельче. Слева от нас солнце отдавало последний багровый салют. Над морем громоздились мрачнеющие тучи, засверкали первые молнии.

– Бери правее, – сказал я. – Вон к тому шалашу.

Ричард остановил багги у полусгнившего шалаша, подняв песчаный фонтан. Он заглянул в багажник и достал лопату. Увидев ее, я поморщился.

– Где? – ровным голосом спросил Ричард.

Я указал место.

Ричард выбрался из машины, постоял секунду и вонзил лопату в песок. Копал он, казалось, целую вечность. Выброшенный из ямы песок становился все более влажным. Гроза приближалась, облака темнели и поднимались выше. Вода залива стала багровой в лучах заката и в тени нависших туч.

Задолго до того как Ричард перестал копать, я уже понял, что мальчика там нет. Они его перепрятали. Вчера вечером я не замотал руки, они могли видеть и – действовать. Если они воспользовались мной, чтобы убить мальчика, то могли, используя мое тело, перенести его, когда я спал.

– Тут никого нет, Артур. – Ричард закинул грязную лопату в багажник и устало сел в машину. Приближающаяся гроза отбрасывала странные серповидные блики. Ветер царапал песком ржавые бока багги. Пальцы зудели.

– Они – то есть я – его перенесли, – сказал я. – Они берут верх, Ричард. Они открывают дверь. По чуть-чуть, но открывают. Сотни раз в день я вдруг с удивлением осознаю, что стою перед совершенно обычными предметами – совком, фотографией, консервной банкой, – и не понимаю, как я там оказался. Мои руки протянуты вперед, чтобы они разглядели этот предмет… и я тоже вижу его, их глазами… этот невозможный, непотребный образ, изломанный и перекрученный гротеск…

– Артур, – сказал Ричард, – Артур, пожалуйста, не надо. – Он смотрел на меня с сочувствием. – Ты говоришь, что стоял. Что ты

перенес тело мальчика. Артур, ты не можешь ходить! Ты парализован ниже пояса. Твои ноги мертвы.

Я коснулся приборной доски багги.

– Эта штука тоже мертва. Но ты, сев в нее, можешь заставить ее двигаться. Можешь заставить ее убивать. Она не способна остановиться, даже если бы захотела. – В моем голосе послышались истерические нотки. – Я же дверь, как ты не понимаешь?! Они убили мальчика, Ричард! Они перенесли тело!

– Наверное, тебе стоит поговорить с врачами, – тихо сказал он. – Поехали домой…

– Узнай! Спроси про мальчика! Выясни…

– Ты же сказал, что тебе не известно, как его звали.

– Он скорее всего жил в деревне. Она небольшая. Спроси…

– Когда я ходил за машиной, то позвонил Мод Харрингтон. У нее самый длинный нос во всем штате, и она постоянно сует его в чужие дела. Я спросил, слышала ли она о пропавшем на днях мальчике. Она ответила, что нет.

– Но он местный. Он живет где-то неподалеку.

Ричард потянулся к ключу зажигания, но я его остановил. Он обернулся ко мне, и я принялся разматывать повязки.

Над заливом грохотал гром.