Газовый император

Похоже, Турция осознала свое географическое преимущество на пути сырьевых ресурсов с ближнего Востока и Центральной Азии в Европу и заявила о готовности стать энергетическим турникетом с одним условием: расположить «газовый» штаб на своей территории. Премьер–министр Турции Тайип Эрдоган в ходе официального визита в Ашхабад в октябре 2008 года заявил: «Турция станет одной из имеющих особое стратегическое значение мировой и региональной базой для энергоресурсов, поскольку она является самым безопасным путем транспортировки нефти и газа из региона в западные страны». Однако европейские лидеры скептически отнеслись к таким заявлениям.

Участники Nabucco не дали согласия на подобную инициативу Анкары.

Противоречиями между участниками Nabucco решила воспользоваться Украина. Премьер–министр этой страны Юлия Тимошенко в ходе своего визита в Брюссель осенью 2007 года представила проект газопровода через Каспийское и Черное моря в Европу под символическим названием White Stream. По мнению украинского премьера, этот газопровод должен был стать альтернативой South Stream и Nabucco, поскольку позволял обойти Турцию стороной и выбрать самый безопасный и экономически оправданный маршрут.

Пропускная способность нового проекта ничем не отличалась от других – все те же 31 млрд кубометров в год. Правда, зампредседателя парламентского комитета по ТЭКу Верховной Рады Украины Юрий Бойко скептически оценил эту идею. «Попытки Еврокомис–сии получить в свое распоряжение газовые запасы Туркмении уже послужили причиной удорожания туркменского газа для Украины с начала 2008 года», – пояснил он. По его мнению, нестабильность транзитной политики Украины в газовой сфере отпугнет европейских партнеров для капиталовложений в проект стоимостью $10–15 млрд.

Прошел год, насыщенный самыми разными событиями. К осени 2008 года по итогам войны в Грузии саммит ЕС принял решение диверсифицировать поставки энергоносителей, что придало проекту Nabucco новое ускорение. В начале 2009 года в венгерской столице прошел саммит государств – участников Nabucco, на который были приглашены представители потенциальных поставщиков газа из Закавказья и Центральной Азии, США и ЕС. «Цель саммита – принятие решения по существу». Однако и этот саммит не нашел поддержки у производителей газа, кроме Азербайджана.

Управляющий директор Nabucco Gas Pipeline Рейнхард Митшек пояснил, что «к 2020–2025 годам добыча газа в Азербайджане вырастет до 50 млрд кубометров, а в Туркмении – до 180–200 млрд». За счет этих источников господин Митшек намерен обеспечить Nabucco сырьем. «Мы рассчитываем, что политическая ситуация в Иране будет не столь накаленной, и впоследствии мы сможем использовать для Nabucco и иранский газ», – сказал он. Статус приоритетного панъевропейского газопровода позволяет участникам Nabucco надеяться на возмещение третьей части затрат из бюджета ЕС.

Транскаспийские мины

В октябре 2008 года появилось первое серьезное основание считать, что у Nabucco все–таки будет ресурсная база. Британская аудиторская компания Gaffney, Cline & Associates объявила о результатах первого этапа международного аудита газового месторождения на юго–востоке Туркмении – Южного Иолотаня и его продолжения Османа. Менеджер GCA Джим Гиллетт сообщил, что оптимальная оценка запасов месторождения в пять раз превышает запасы до сих пор считавшегося крупнейшим в стране Довлетобадского месторождения, ресурсной базы для поставок «Газпрома» по газопроводу Средняя Азия—Центр.

«Мы руководствовались международной системой оценки и классификации запасов,—пояснил менеджер GCA. – Минимальная оценка составляет 4 трлн кубометров газа, оптимальная – 6 трлн, максимальная – 14 трлн. Этого газа вполне достаточно для выполнения всех обязательств Туркмении».

Такой вывод аудитора придал вес заявлению президента Туркмении Сапармурата Ниязова, сделанному за месяц до его смерти в конце 2006 года, о том, что запасы Южного Иолотаня превышают 7 трлн кубометров. После обнародования этой сенсационной информации политическая драка за доступ к туркменским ресурсам, развязанная США, ЕС и Россией, потеряла всякий смысл: стало очевидно, что туркменских ресурсов хватит для всех – Китая, России и Евросоюза.

Однако эти ресурсы необходимо как–то доставить из Туркмении в Азербайджан. По территории России труба не может идти в силу политической конкуренции Nabucco с Прикаспийским газопроводом и South Stream. По территории Ирана тем более – никто не будет страховать риски терактов на территории этой страны. Остается Транскаспийский маршрут, который обсуждается давно, но пока не имеет ТЭО или других финансовых расчетов.