Газовый император

Были проведены предварительные переговоры о приобретении в рамках обмена активов терминалов по регазификации на северном побережье Атлантики, получено предварительное согласие акционеров одной из канадских газораспределительных компаний о покупке пакета акций в ней с выходом на рынок США. В 2005 году казалось, что американским концернам достанутся лучшие куски шельфа с огромными запасами углеводородов в России.

Достаточно вспомнить, что на этапе формирования участников Штокмановского проекта в 2004–2006 годах американские Chevron и ConocoPhilips считались фаворитами проекта. Норвежские Statoil и Hydro не рассчитывали получить больше 10% в проекте, понимая, что тягаться с китами американской энергетики им не под силу. Ради Штокмана норвежцы даже объединили две компании в одну – StatoilHydro.

Однако история распорядилась иначе. Джордж Буш–младший проигнорировал предложение Путина строить отношения двух мировых держав на равных и продолжил политику мирового диктата. Что именно стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Кремля, – признание независимости Косово или решение разместить систему ПРО в странах Восточной Европы, теперь не имеет значения.

Молниеносная война на Кавказе была проведена в тот момент, когда возможности традиционно агрессивной внешней политики для Белого дома были наиболее ограничены. Прежний хозяин Овального кабинета уже фактически свернул все свои международные акции и не планировал начинать новые, а подготовка к выборам нового президента отвлекала силы госчиновников на внутренние дела страны. В Пекине господин Буш так и сказал: «Война никому не нужна».

В этом, собственно, и состояла его ошибка. Война не была нужна никому в США. Но нежелание Белого дома признать, что мир больше не является однополяр–ным, во многом и привело к войне на Кавказе.

Она навсегда изменила мир, хотя из–за мирового финансового кризиса это пока заметили немногие. И не столько потому, что Россия выступила с позиции силы: впервые страны Евросоюза консолидировали свое мнение против США, и эта консолидация с Кремлем оказалась сильнее доводов американской внешней политики. К окончанию войны в Южной Осетии стало очевидно, что дальнейшие отношения Штатов с Россией и энергобезопасность Вашингтона будут зависеть от сдержанности нового хозяина Белого дома и его готовности признать равноправие США и России.

Впрочем, семинар, проведенный главой «Газпрома» Алексеем Миллером на Аляске в октябре 2008 года, а также гарантии GDF Suez продать «Газпрому» 27% в регазификационном терминале Rabaska в Квебеке для реализации штокмановского газа свидетельствуют о некоторых пока ни к чему не обязывающих попытках «Газпрома» проникнуть на самый крупный мировой рынок потребителей газа. Не привлекая к себе внимания официального Вашингтона.

Вооружение с черного входа

После вооруженного конфликта на южной границе России Кремль резко активизировал свою внешнюю энергетическую политику в Латинской Америке. Вице–премьер России Игорь Сечин в сентябре 2008 года второй раз за два месяца посетил Венесуэлу и Кубу. В ходе своего первого визита он предложил Гаване вернуть российские военные объекты на остров Свободы. Это могло бы стать пропорциональным ответом Вашингтону на его решение разместить систему ПРО в Чехии.

Но Гавана тактично отказалась. Без идеологической базы у Москвы и Гаваны не осталось тех общих интересов, которые объединяли Фиделя Кастро с Леонидом Брежневым. А быть пятой колонной в западном полушарии, обслуживая интересы отдельно взятого империализма, Рауль Кастро не хотел. Но не такими оказались его коллеги по Латинской Америке.

В качестве поддержки Москвы странам этого региона были предложены инвестиции в энергетические проекты Венесуэлы и Боливии. ТНК–ВР договорилась с венесуэльской PDVSA о совместном исследовании блока Айакучо–2 нефтеносной провинции Ориноко, «Лукойл» – о совместном исследовании блока Хунин–3, а «Газпром» – о проведении сертификации и количественной оценки запасов месторождений блока Айакучо–3. В октябре было объявлено о создании венесуэльско–российского консорциума по добыче нефти.

Параллельно обсуждалось военно–техническое сотрудничество с этими странами. Глава «Ростехнологий» Сергей Чемезов заявил, что Россия и Венесуэла ведут «переговоры о поставках систем ПВО, современной бронетехники, в том числе БМП–3». В последние годы Венесуэла была одним из крупнейших покупателей российского оружия, однако, переговоры по многим уже обсужденным сделкам застопорились. Москва не хотела отпускать вооружение в кредит, наученная горьким опытом неплатежей Ливии и Алжира, которые в итоге приходилось списывать.