Где Бог, когда я страдаю?

Там я и встретился с доктором Брэндом впервые. Наше знакомство навсегда изменило мое отношение к боли. Больница находится в безлюдной местности, поскольку люди до сих пор предвзято относятся к проказе. Карвилль был построен в 1890–е годы на месте заброшенной плантации на болотистых берегах Миссисипи, и добраться до него непросто. (Кстати, эта земля была куплена под предлогом строительства страусиной фермы, чтобы не вызывать протеста со стороны соседей.)

Территория лечебницы для прокаженных составляет около ста пятидесяти гектаров. Здесь есть не только корпуса, оснащенные современным оборудованием, но и поле для игры в гольф, и пруд, в котором много рыбы. Колючая проволока вокруг лепрозория давно снята. Сюда свободно приезжают посетители, трижды в день для них проводят экскурсии.

Приятная обстановка, прекрасный медицинский уход, бесплатное обеспечение новейшими препаратами — на первый взгляд жителям этой тенистой плантации можно только позавидовать. Сегодня медицина научилась контролировать течение болезни и в большинстве случаев купировать ее на ранних стадиях. Однако, как я быстро понял, один страшный симптом болезни остается. Речь идет о потере болевой чувствительности.

Посещение Карвилля

Я приехал в клинику для больных проказой. Два физиотерапевта, медсестра и доктор Брэнд расположились полукругом перед экраном монитора. Им предстоит обследовать трех пациентов.

Вот появился первый из них — гаваец средних лет по имени Лу (имя изменено). Я обратил внимание, что внешние признаки проказы у Лу проявляются сильнее, чем у остальных пациентов центра. Он попал в Карвилль на продвинутой стадии болезни. Брови и ресницы у него выпали, из–за чего лицо кажется неестественно голым. Веки парализованы, глаза полны слез, и поэтому кажется, что Лу непрерывно плачет.

Доктор Брэнд сказал мне, что Лу — практически слепой. Он ослеп из–за того, что не чувствовал боль: крошечные клетки на поверхности глаза перестали посылать сигнал о том, что слизистая раздражена. Но ведь именно этот сигнал и заставляет веко моргать! Лу моргал гораздо реже, чем требовалось, в итоге глаза его постепенно высохли.

Задача предотвращения слепоты у больных проказой стоит в Карвилле очень остро. Несколько пациентов ухитрились повредить глаза во время… умывания: умывались чересчур горячей водой, почти кипятком.

Кроме слепоты, Лу страдает и от других последствий проказы. Ступни Лу — беспалые обрубки. Он лишился всех десяти пальцев из–за случайных повреждений и последующей инфекции. Его руки покрыты глубокими трещинами и грубыми шрамами. Но не это привело его в клинику. Главная проблема оказалась скорее психологической, нежели физической.

Лу ощущал, что дверь между ним и остальным миром постепенно закрывается. Он перестал видеть людей, утратил осязание и уже не чувствовал ни рукопожатия, ни человеческого прикосновения. Лу еще слышал, но пребывал в большой тревоге: новое лекарство, которое он начал принимать, быстро снижало слух.

Дрожащим голосом Лу поведал нам, как страстно любит играть на автохарпе — интереснейшем инструменте, напоминающем электронные гусли. Когда он наигрывает родные гавайские мелодии, его переполняют воспоминания о счастливых днях детства. Искренний христианин, Лу прославляет пением Бога, нередко аккомпанирует в церкви. При игре Лу приходится прикреплять медиатор к тому участку большого пальца руки, который частично сохранил чувствительность. Так он ощущает вибрацию струн и регулирует силу щипка.

Но все же его палец недостаточно чувствителен, чтобы ощутить, когда давление становится опасным. Лу часами упражняется в игре на автохарпе, и на пальце образовалась мозоль, а потом открылась язва. Раньше Лу боялся обратиться в клинику, теперь же врачи стали его последней надеждой. «Может быть, вы поможете мне? Я могу играть на автохарпе, не повреждая пальца?» — его голос с сильным акцентом звучал умоляюще.

Врачи и физиотерапевты всматривались в экран монитора, на котором виднелось тепловое изображение руки Лу: прибор определял температурные зоны и выводил их на экран в виде яркоокрашенных областей.

На экране монитора рука Лу выглядела фантастически: бледно–зеленые, желтые, пурпурные пятна, между ними — все цвета радуги. Холодные зоны окрашены в зеленые и голубые тона. Ярко–красный цвет свидетельствует о воспалении: в эти места устремляется кровь и повышает температуру. Желтый цвет указывает на области повышенной опасности. На термограмме было легко различить единственное чувствительное место на большом пальце Лу — оно желтеет пятнышком величиной с булавочную головку, потому что от постоянной нагрузки ему грозит воспаление.