Где дом твой, киллер?

— Это в тебе говорит прежняя кочевая натура. Ты уже не одна, нужно теперь все согласовывать с Генри.

Оксана повернулась к Генри:

— Ты мне так и не успел ответить. Что скажешь?

Генри, серьезно:

— Попробуем.

17:40. Москва. Внуково, зал прилета.

В зал вместе с толпой прибывших входят Оксана и Генри. В левой руке у Генри кейс, правой рукой ведет за собой чемодан Оксаны. Оксана высматривает встречающего. Увидела, машет рукой.

Встречающий — невысокий мужчина среднего возраста, остатки волос прикрыты теплой шапкой. Одет в теплое пальто, на ногах утепленные ботинки. Идет навстречу, улыбается:

— С прилетом вас, Оксана и…

Оксана представляет:

— Познакомьтесь. Генри, это наш адвокат Иосиф Борисович. Иосиф Борисович, это мой друг Генри Полонски. Отвезете нас в гостиницу?

— Зачем? Я вас отвезу в квартиру вашего отца. Она очень удачно расположена. Думаю, вам там будет удобно. Она всегда, как завещал Михаил Юрьевич, в порядке. Отдохнете, все же почти три часа в полете.

— Это удобно? Ведь квартира завещана Вениамину Семеновичу.

— Нет проблем. Вениамин Семенович был здесь только два раза за эти годы: приезжал за своей пенсией. И он сказал мне, что любой член семьи Михаила может пользоваться квартирой. Поехали.

18:30. Москва. Квартира на Преображенке.

Обычная двушка, с прихожей и проходной комнатой-гостиной, из которой дверь ведет в спальню. Из прихожей еще три двери: на кухню и в раздельные туалет и ванную.

Иосиф Борисович проводит гостей по квартире:

— Располагайтесь. В холодильнике имеется кое-что из еды. Моя секретарь завезла. За углом есть кафе, если не захотите возиться сами с ужином. На столе я положил немного российских денег, чтобы вам завтра не торопиться с обменом евро на рубли. Если потребуются еще рубли, секретарь подвезет. Если будут проблемы — звоните. Я вас постараюсь не дергать лишний раз. Всего хорошего!

— Спасибо Иосиф Борисович! Я вам завтра вечером позвоню.

Иосиф Борисович уходит.

Оксана, смотрит на Генри, который все это время стоял неподвижно посреди гостиной:

— Генри, очнись. Считай, что это наше первое совместное жилище. Я осмотрю спальню, а ты посмотри в холодильнике, что можно соорудить поесть. Учти, я голодная.

Хотела уйти, но остановилась, смотрит на Генри:

— Ты по мне соскучился?

Генри, несколько заторможенно:

— Да, конечно.

— Тогда готовь все по-быстрому. Я пока в душ.

— Хорошо, сделаю.

20:00. Там же. Гостиная.

Генри и Оксана сидят на диване. Включен телевизор. Идет полицейский сериал, слов почти не слышно, да оба и не слушают телевизор.

Генри, развернувшись к Оксане:

— Расскажи о своей семье подробнее, раз уж мне предстоит знакомиться со всеми.

— Особенно и рассказывать нечего. Мама — профессор, завкафедрой в институте. Раньше много работала — когда я училась в школе, почти не видела ее. Сейчас вроде реже ходит в институт, больше сидит дома, пишет книги или делает вид, что пишет, кто ее разберет. Одна в четырехкомнатной квартире. Володя — брат, погиб. Я тебе рассказывала.

В Израиле у меня сестра Лола, о ней я тебе тоже говорила. Студентка, но успевает успешно управлять всеми нашими деньгами. Мама говорила, что получает от нее ежегодно для меня хорошие проценты. У матери Лолы — Илоны, раньше был салон в центре Тель-Авива. Недавно она продала его. Чем теперь занимается — не знаю. Возможно, снова пытается писать стихи. Отчим Лолы все еще преподает что-то. Никогда не интересовалась, что он преподает. В одном мошаве живет тетя отца — мы с Лолой называем ее бабушка Рива. Я иногда заезжаю к ней, когда живу в загородном домике Лолы. Весной там очень приятно. Лола тоже приезжает туда весной. Вот и все израильские родственники.

На Украине, в Житомире, жила раньше мама отца, но вот уже два года как она умерла. Осталась там тетя Ольга. Она мне не родная, но мы с ней в хороших отношениях, иногда встречаемся в Европе. Она была последней любовью отца. Да, на Западной Украине живут двоюродные брат и сестра отца, но с ними у меня контактов практически нет.

Вот и все родственники. А у тебя?

— Никого нет. Я же говорил: отца я не видел, мама умерла.

— Скажи, ты еврей?

— Почему ты спрашиваешь?

— Но ты обрезан. Что я, слепая что ли?

— Не знаю, почему. Наверное, отец настоял. Мама о нем почти ничего не говорила, но, возможно, он был не поляк, а польский еврей.

— Извини за вопрос: ты был женат, дети есть?

Генри наконец рассмеялся:

— Нет и нет. Некогда было жениться, да и не на ком.

— Что, и претенденток не было?

— Откуда мне знать? Я в души не заглядывал. Странные у тебя вопросы. Не слишком ли рано ты их задаешь?

— Извини. Я немного смущаюсь. Наверное, поэтому так по-идиотски веду себя. Ладно, лучше обсудим завтрашний день. Ты очень плохо, не по-зимнему, одет. Нужно будет купить тебе теплые вещи. Это Москва, на днях могут грянуть морозы. Зайдем в хороший магазин. Сейчас можно купить хорошие вещи очень дешево.

Смеется: