Где я ее оставила

– Милли? – Она шагнула внутрь.

Милли подняла голову. Ее глаза были красными, а круги вокруг них – серого оттенка и напоминали синяки от ударов. Лицо было залито слезами.

– Бетани, – выдавила Милли между всхлипами. – Она… она… ее больше нет.

– Нет?

– Она умерла.

Уитни стало нечем дышать, будто страшное слово уничтожило весь воздух в палате.

– О, боже, какое горе… – Она положила ледяную дрожащую руку на руку подруги. – От чего?

– Синдром внезапной детской смерти. Врачи всегда говорят так, когда сами толком не знают. – Милли подалась вперед. – А я для них пустое место.

– О чем ты?

– О медсестрах. – От возмущения глаза подруги дико горели. – Они знают, что раньше я не была праведницей, и ведут себя по-хамски.

– Наверное, тебе просто показалось… вряд ли. – Мимо палаты прошла медсестра, настороженно заглянула внутрь и снова исчезла. – Мне ужасно жаль.

Дэн наконец-то вернулся в город – приехал забрать Амелию и Уитни домой. Они дожидались документов на выписку. Амелия спала у него на руках, а Уитни вышла из палаты, сказав мужу, что немного пройдется, чтобы размять ноги. Времени оставалось мало, нужно было действовать быстро, долго отсутствовать она не могла.

– Принести тебе содовой? Ты по-прежнему любишь пепси?

– О, мне сейчас ни к чему кофеин, – сказала Милли.

– Тогда апельсинового сока? Тебе нужно хоть немного подкрепиться.

– Вообще-то я бы выпила пепси.

– Хорошо. – Уитни похлопала подругу по руке. – Сейчас принесу.

Из палаты Милли Уитни захватила пустой пластиковый стаканчик, купила газировку в автомате. В ближайшем туалете наполнила стаканчик коричневой жидкостью. Затем достала из кармана флакон, на белой наклейке которого красовалось имя Уитни. Чуть больше года назад ей лечили корневой канал, и стоматолог прописал кодеин. Уитни приняла только одну таблетку – ее тошнило от кодеина. С тех пор бутылочка с таблетками так и лежала на дне сумочки.

Тюбиком губной помады она раздавила таблетки, повторяя себе, что проявляет сострадание. Подруга много перенесла. Ее жизнь по-настоящему трагична. И никакой надежды на светлое будущее. Уитни не сомневалась, что теперь, после потери дочери, Милли еще стремительнее покатится вниз. Раньше ей не удавалось спасти Милли. Может, получится сейчас. Может, это лучший выход. Уитни высыпала порошок в содовую.

– Вот, держи. – Вернувшись в палату Милли, она протянула ей стакан.

Милли с жадностью отпила газировку.

– Послушай, мне очень жаль. Я бы хотела остаться, но… пора идти. – Взгляд Уитни метнулся в коридор.

– Понимаю.