Где моя сестра?

Сэм посмотрел на окружавшие их скалы.

– Тебе известно, что в каньоне существует пять экологических жизненных зон? – спросил он. – Столько же, сколько от Мексики до Канады?

– Ты – настоящий источник информации о Гранд-Кэньон, – заметила Пайн.

– Если я куда-то направляюсь, то стараюсь побольше узнать об этом месте. Так уж я устроен.

– Мы можем попытаться пройти еще немного, пока не начнется жара?

– На этой тропе практически нет тени. И скоро станет очень жарко. Мы с тобой справились бы, но я сомневаюсь, что это по силам Роту. И если мы поднимемся выше, там будет негде укрыться. К тому же дальше тропа становится еще круче.

– А если снова появится вертолет, он нас легко заметит…

– Значит, дальше пойдем ночью? Отсюда мы с Ротом доберемся до верха примерно за шесть часов. До следующего восхода.

Оба посмотрели в темноту.

– У меня такое ощущение, будто мы снова сидим в моем «Джипе», – заметил Кеттлер.

– Вот только пива у нас нет.

Сэм открыл рюкзак и вытащил банку.

– Ты меня разыгрываешь, – удивленно сказала Пайн.

Кеттлер открыл банку и протянул ей. Она сжала ее в руках.

– Холодная… Как тебе это удалось?

– Я же говорил, что оставляю рюкзак на станции рейнджеров, когда мне не нужно дежурить, на случай чрезвычайной ситуации или если захочу в одиночестве полазать по горам. Одна банка пива всегда находится в «охлаждающем рукаве» с питанием от батареек. Нечто вроде поблажки самому себе. Когда я был на Среднем Востоке, взвод всегда рассчитывал на вечернее пиво. – Он помолчал, и его улыбка исчезла. – Единственное, чего мы тогда ждали… Ну, если не считать возвращения домой.

– Конечно, Сэм. – Этли сделала большой глоток и протянула ему банку. – Проклятье, теперь мне нужна сигарета.

Он улыбнулся, сделал глоток, взглянул на банку; на лице у него появилось задумчивое выражение, а потом он и вовсе помрачнел.

– Что? – спросила Пайн, внимательно посмотрев на него.

Кеттлер пожал плечами.

– Черт возьми, почему бы и нет… С тем же успехом могу и рассказать.

– О чем?

Он протянул ей пиво.

– Я командовал пешим патрулем, который отправили в небольшую деревушку в сотне кликов[36] от Фаллуджи. Мальчишка, не больше десяти или одиннадцати лет, вышел из дома, точнее из глиняной хижины. Я мог бы опрокинуть ее ударом ноги. Мы угостили его конфетами. С нами был переводчик, и мы спросили у мальчишки, не слышал ли он что-нибудь про «Аль-Каиду». Он ничего не знал – так он нам сказал. А потом появилась ужасно разозленная пожилая женщина; оказалось, что это была его бабушка. Она схватила мальчишку и велела нам убираться. Она кричала, постепенно распаляясь все сильнее, и вокруг стали собираться молодые мужчины из деревни. Ну, и мы начали отходить. Я находился позади, на фланге…

Кеттлер замолчал. На лбу у него появились капельки пота, но Пайн догадалась, что жара тут ни при чем.

Она протянула ему банку пива.

– Вот, выпей.

Сделав глоток, он продолжил:

– Оглянувшись, я увидел у мальчишки в руках «калашников». Вероятно, его бабушка прятала автомат под одеждой. Дьявольская штука. Сама старуха держала в руках гранату. – Он снова замолчал, и на его лице застыло удивление. – Проклятый автомат был больше мальчишки. Но я сразу понял, что он умеет с ним обращаться. – Сэм облизнул губы. – Мои парни ничего не заметили.

Догадываясь, куда он ведет, Пайн положила ладонь на его руку и почувствовала, какая она горячая.

– Я посмотрел на него и его бабку. Никогда… – Кеттлер снова облизнул губы и с трудом сглотнул. – Никогда в жизни я не видел такой жуткой злобы. Они видели меня в первый раз, но уже ненавидели изо всех сил. И мальчик, и его бабушка.

– Они ненавидели то, что ты представлял, и то, почему ты там оказался, Сэм.

– Я выстрелил мальчишке в ногу, – продолжал Кеттлер. – Я не хотел его убивать. Просто собирался помешать ему прикончить меня и моих парней. Должно быть, пуля отскочила от кости и перебила бедренную артерию. Это был настоящий гейзер. Он умер почти мгновенно. Просто упал на землю и…

– Ты не должен, – сказала Пайн, сжимая его плечо. – Не нужно продолжать.

Сэм упрямо покачал головой.

– Бабушка посмотрела на него и закричала, потом взглянула на меня, по ее лицу текли слезы. Она уже собиралась вырвать чеку из гранаты и швырнуть ее в нас… – Он помедлил лишь секунду. – И я выстрелил ей в голову. – Он замолчал и посмотрел на Этли. – Хочешь знать, почему?

Она ничего не ответила, и Кеттлер принял ее молчание за согласие.

– Я решил, что она не захочет жить. И убил ее. Я вел себя как Бог, но ведь я им не был. Я не Бог. В тот момент я вообще ничего не понимал.

– Ты сделал то, чему тебя учили. Ты спас своих парней.

– Да, меня учили убивать детей и их бабушек… Не на это я подписывался, Этли. Правда. Ни за что на свете. С тех пор прошло десять лет, но мне до сих пор снятся кошмары. Я снова и снова нажимаю на спусковой крючок. А они снова и снова умирают.

– У тебя не было других вариантов, Сэм. Ты оказался в жуткой ситуации.

Кеттлер посмотрел на нее.

– Помнишь тот вечер, когда я приехал к тебе с пивом? – спросил он.

– Да?