Где начинается радуга? Часть 2 (СИ)

— Некоторых правил, — взревел Матвей. — Это преступление! Это гребаное преступление. Она могла умереть из-за вашего Парижа. И вообще, что это хрень с наркозом и донорством яйцеклетки? Почему она согласилась на это дерьмо?

Марков оперся руками о койку и прогнул матрас своим весом. Марина отвернулась от него, но иронично покосилась при его последнем вопросе. Даже открыла рот, чтобы ответить.

— Так! Вы обещали не ссориться, если позволю остаться здесь, — Виктория зашла в палату и первая заметила мое пробуждение. — К тому же Ксюша проснулась. А ей вредно слушать ваши ссоры.

Они ошарашено смотрят на меня и оба стыдливо опустили глаза. И в то же время Матвей хватает меня за руку, а Марина выдыхает и подается вперед.

— Что со мной? — прохрипела я.

Виктория подошла к койке, отодвинула Матвея. Он поджал губы, но ему пришлось молча отпустить меня. Доктор не ответила мне, а только налила воды и отдала стакан.

— Выпей сначала.

Пить хотелось, поэтому я приподнимаюсь. Марков хотел подскочить ко мне и помочь, но Марине было сподручнее. И она нажала на кнопку поднятия спинки. Матвей сложил руки на груди и обижено засопел. Нашел из-за чего… Как ребенок иногда поступает.

Забрала стакан и начала пить. Жадно.

— Виктория, — кашлянула я. Последние глотки попали не в то горло. — Объясните, что со мной случилось?

— Ты приняла запрещенный после наркоза препарат, — спокойно ответила она.

— Но я не принимала, — протестую и пытаюсь сесть удобнее. — Я честно не пила ничего запрещенного. Только воду.

Матвей уставился на Марину. Марина стыдливо опустила голову. А Виктория с улыбкой начала объяснять мне, что произошло.

— После наркоза некоторые вещи под запретом. Потому что сама операция — это стресс для организма. По факту наркоз — это искусственный обморок, но он влияет на головной мозг. И воспринимает его каждый человек индивидуально. Он не опасен, если только специально не усугубить состояние организма после выведение его из наркоза. А снотворное… Это тоже влияние на мозг. На его нервную систему. И после приема препарата твой мозг можно сказать устал. На него слишком много за последние дни воздействовали. Поэтому он решил защититься, что он можно сказать и сделал.

— Отключился, — проговорила я и отдала доктору стакан.

— Да. Но это самое безопасное, — попыталась успокоить меня Виктория. — Хуже было бы, если не отключился, а наоборот продолжал работать. И тогда могли бы быть нарушены когнитивные функции. Как память и речь.

— Значит мне дали снотворное? С водой? — спросила и посмотрела на подругу.

Марина поджала губы и кивнула.

— Но кто это сделал?

— Никто не знает, — прорычал Матвей. — Они даже расследовать не захотели. Они сказали это побочный эффект стресса во время конкурса.

— Матвей, — отозвалась Марина. — В модельный бизнес идут не за спокойной и безмятежной жизнью. А славу вырывают из рук вместе с брендовой сумочкой Гуччи и туфельками Джими Чу. В этом состоят подводные камни моды.

— Но…

Начинает спор парень, но его перебиваю.

— И что теперь? — снова уставилась на доктора.

— Отдых. Не принимать из чужих рук ничего. Здоровый сон, отсутствие других препаратов, еда. Пару дней поваляешься и будешь как новенькая.

— Промывание желудка, — дала идею.

Но Виктория отрицательно махнула головой.

— Это лишнее. Ты приняла мало препарата. У тебя организм предпочитает не рисковать.

Откидываюсь и вспоминаю. Как пару раз падала в обморок в больницах. Мне ставили укол, я сидела на руках у мамы, но потом неожиданно просыпаюсь. Вакцина уже внутри меня. А я без чувств на руках у родителей. И толстая врачиха рядом, которая говорит:

“Какой слабый у вас ребенок!”

Ненавижу быть слабой. Слабость — это признак для хищников, что меня можно есть. Я не хочу быть жертвой. Я от всего готова отказать. Всего того, что делает меня слабой и зависимой. Потому что зависимость тоже слабость.

— Хорошо, я отлежусь, — проговорила я. — У меня как раз несколько дней есть отдыха.

Говорю и успокаиваю саму себя. У меня есть пару дней для отдыха. Все имеют право на отдых из-за болезни. К тому же я пострадала из-за соперниц.

НО!

Это не помешало организаторам отчислить ту девушку, которая доверилась соседке и рассказала про аллергию. А Милка этим воспользовалась. Все знали правду. Жюри, кураторы и девчонки. Но никто не воспротивился этому.

Так что причина “вред от соперниц” не подходит. И болеть нельзя.

Руки затряслись от паники. Как же я нервничаю. Я уже стольким пожертвовала, чтобы быть здесь. Надеюсь мое прохлаждение тут и желание помочь женщине не сыграют со мной в ужасную шутку.

— Ксюш, — Марина мягко проводит по моей руке, привлекая мое внимание. — Не волнуйся. Съемки на этом этапе закончены. И ты лучшая на фотосессиях. Всегда.

Матвей тихо стоит в сторонке и осматривает палату. Но он не смотрит на меня. Он тих и задумчив. И если честно, когда он такой — пугает больше. Лучше пусть он злится или ругается. Злой Мрак привычен. Но когда он такой, Матвей кажется непредсказуемым. Он может придумать и сделать все что угодно.

— Матвей… — зову его я. Лишь бы вывести его из состояния думы.