Где начинаются мечты

– Нет, – спокойно ответила она, чуть не поперхнувшись этим словом, – мне очень жаль, мистер Бронсон. Вы чрезвычайно щедры, но вам придется поискать кого-то другого.

Его, казалось, не удивил ее отказ.

– Тогда двадцать тысяч, – предложил он, лукаво улыбаясь. – Решайтесь, леди Холланд! Не говорите мне, что вы собираетесь вернуться в семейство Тейлоров и провести остаток жизни так, как провели эти три года. Вы разумная женщина – вам нужно нечто большее, чем рукоделие и сплетни.

Он безошибочно нашел еще одно ее больное место. Жизнь с Тейлорами действительно стала казаться невыносимо однообразной, и соблазн больше не зависеть от них… ни от кого… Холли крепко стиснула руки.

Бронсон наклонился над ней.

– Только скажите «да», и я помещу деньги для Розы в банк. Она никогда не будет ни в чем нуждаться. И когда она выйдет за своего аристократа, я подарю ей на свадьбу карету и четверку лошадей.

Принять его предложение означает шагнуть в неведомое. Отказаться – жить предсказуемо изо дня в день, спокойно, не купаясь в роскоши, зато любовь родственников и друзей им гарантирована. Если она согласится, то вызовет гул удивления и проклятий. Знакомые и малознакомые люди станут отпускать мерзкие замечания, пойдут слухи, и потребуется не один год, прежде чем все это уляжется. Если вообще уляжется. Но зато какое будущее ждет Розу! И еще – внутри Холли пробудилось что-то безрассудное и дикое, то, что так пугало ее и с чем она сражалась с тех пор, как умер муж.

И вот она проиграла это сражение.

– Я бы пошла на это за тридцать тысяч, – произнесла она, словно со стороны слыша свой собственный голос.

Хотя лицо Бронсона не изменилось, она почувствовала, что он страшно доволен – точно лев, настигший наконец добычу.

– Тридцать, – повторил он так, словно эта цифра казалась ему из ряда вон выходящей. – Я думаю, двадцати достаточно за то, чего я прошу, разве нет?

– Двадцать для Розы, десять для меня, – ответила Холли, голос ее окреп. – Влияние в обществе подобно валюте – обесценившись один раз, оно чрезвычайно медленно возвращается к прежнему курсу. Когда кончится этот год, у меня влияния останется немного. Если я приму ваше предложение, на мой счет станут распускать сплетни. Могут даже предположить, что я ваша…

– Содержанка, – тихо подсказал он. – Но ведь они будут не правы, не так ли?

Она покраснела и торопливо продолжила:

– В свете никто не пожелает разбираться, где слухи, а где правда. Стало быть, утрата моей репутации обойдется в дополнительные десять тысяч фунтов. И я… я хочу, чтобы вы поместили эту сумму куда-нибудь и распоряжались ею по вашему усмотрению.

Темные брови Бронсона слегка приподнялись.

– Вы хотите, чтобы я распоряжался вашими деньгами? – повторил он, чуть ли не мурлыча. – А не лорд Тейлор?

Холли покачала головой. Уильям был человеком ответственным, но необычайно консервативным в отношении капиталовложений. Подобно большинству людей его круга, Уильям обладал способностью сохранять средства, а не наращивать капитал.

– Я бы предпочла, чтобы ими распоряжались вы, – подтвердила она. – При одном условии – я не хочу, чтобы вы помещали деньги в предприятия, которые могут показаться аморальными.

– Я подумаю над этим, – серьезно сказал Бронсон, но в его дьявольских черных глазах заплясал смех. Холли глубоко вздохнула:

– Значит, вы согласны на тридцать? И если я оставлю место раньше, я получу половину?

– Согласен. Но, уступив вам, и я попрошу дополнительной уступки.

– Какой же? – насторожилась она.

– Я хочу, чтобы вы жили здесь. Со мной и моей семьей.

Холли подняла на него изумленный взгляд.

– Но это невозможно!

– У вас с Розой будут свои апартаменты, экипаж и лошади, на случай если вам понадобится куда-то съездить, и вы сможете приходить и уходить, когда вам захочется. Привезите своих слуг, если того желаете. Я позабочусь об их жалованье в течение года.

– Не понимаю, почему это необходимо…

– Чтобы научить Бронсонов вести себя по-благородному, понадобится больше времени, чем несколько жалких часов в день. Как только вы с нами получше познакомитесь, вы перестанете в этом сомневаться.

– Мистер Бронсон, но я не могу…

– Вы получите тридцать тысяч, леди Холланд. Но для этого вам придется переехать ко мне.

– Я бы скорее согласилась на меньшую сумму…

Внезапно Бронсон усмехнулся, ничуть, по-видимому, не обескураженный ее хмурым видом.

– Переговоры закончены, миледи. Вы будете жить здесь в течение года и получите тридцать тысяч фунтов, или никакой сделки не состоится.

Холли, охваченная азартом торга, вся дрожала.

– Тогда я согласна, – проговорила она еле слышно. – Но мне хотелось бы, чтобы карета и четверка лошадей, обещанные Розе, были внесены в контракт.

– Хорошо. – Бронсон протянул руку, схватил ее маленькую ладонь и крепко пожал ее. – Вам холодно? – Он задержал ее пальцы в своих несколько дольше, чем то было необходимо. Губы его изогнулись в улыбке. – Вы боитесь?

Об этом же он спрашивал ее в оранжерее в ту ночь, когда поцеловал ее. Да и она чувствовала себя почти так же, как тогда, ошеломленная необыкновенным поворотом событий.