Где наша не пропадала

Могу и продолжить.

Всем известно, что солнечное Забайкалье чудесами переполнено. Народ там смекалистый. И случилось так, что женщина из котлонадзора приехала принимать объект после ремонта. Заглянула в верхний барабан котла – вроде все терпимо. Будь инспектором похмельный мужик, наверняка бы поленился внутрь заползать. А эта, вредная, решила трубы проверить. И застряла в люке. Верхняя часть тела в барабане, а самое драгоценное – снаружи. И, конечно, первыми к месту трагедии подоспели монтажники. Ну как тут не воспользоваться? Рвачи своего не упустят и чужое прихватить не постесняются.

Лично я в эту байку не верю. Не срастаются концы с концами.

Во-первых, не припоминаю инспекторов котлонадзора женского пола.

Во-вторых, трудно найти задницу, чтобы в люке застряла. Разве что в мечтах. А в жизни все калибруется по ГОСТу.

В чьих мечтах, спрашиваете?

Да в любых. Независимо от пола. И те и другие горазды выдавать желаемое за действительное.

И, в-третьих, с какой стати монтажникам лишний грех на душу брать. Такое могли придумать только эксплуатационники, чтобы отомстить котлонадзору за все издевательства и унижения, дескать, не только они нас – но и мы их при случае можем, а заодно и монтажников опозорить. Короче, каково винцо, таково и здравьицо.

Один кочегар из Кызыла эту байку мне слово в слово пересказал, но заверил, что все имело место на соседней котельной. Я возразил, что раз пять уже слышал про это и на Востоке и на Севере.

Он лысину почесал и говорит:

– Ничего удивительного, может, ей понравилось, вот и мотается по всей Сибири, чтобы застревать.

Без Москвы тоже не обошлось. Как же без нее, родимой?

История такая. Приезжает сибирская баба в столицу. Приходит в столовую. Берет первое, второе, третье – выбор небогатый. Идет с подносом между столиками, видит – негр сидит. Рядом свободный стул. А негров до этого только на картинках и в кино видела. В Сибири они не водятся. Бабе любопытно посмотреть, как он жует и какого цвета у него язык. Сгрузила свои тарелки и пошла за шансовым инструментом, то бишь за вилкой с ложкой. Возвращается, пожелала соседу приятного аппетита, чтобы культуру показать, и не спеша принялась хлебать жиденькие щицы. Старается ложкой не стучать и чавкать потише, но замечает, что не только она за негром подглядывает, он тоже на нее пялится, и не украдкой, а во все перепуганные глазищи. Улыбнулась ему, чтобы не переживал – не в Америке, чай, никто его обижать не собирается. Но все равно неловко. Уже и не рада, что любопытство проявила. Торопится, не до этикета стало. Со щами разделалась. Котлету, не жуя, проглотила, благо что она и без нее пережевана. На негра глаза боится поднять. Потом чует, кто-то за спиной сопит. Оглядывается – другой негр. Глаза скосила и видит, что за соседним столиком – еще один. Такой же! И почему-то смотрит на нее. А на столике того, третьего, негра, стоят нетронутые: первое, второе и третье. Увидела и все поняла. С перепуга чуть компотом не захлебнулась. Извиняться и объяснять смелости не хватило. Испугалась, как бы лишнего чего не сболтнуть.

Бабенка эта из Прокопьевска в столицу приезжала. Но и в Абакане такая нашлась. И в Туруханске…

Нечто похожее и про мужика слышал. Только он, естественно, к негритянке подсел.

Но все эти истории прошу не путать с розыгрышами. Там другая подкладка. Спланированная и подготовленная, а не шитая белыми нитками. Розыгрыши, они действительно могут повторяться в разных местах и с разными действующими лицами. Возьмем, к примеру, шутку с человеческим продуктом от которого мы кряхтя освобождаемся по утрам. Здесь, конечно, определенные условия нужны. В городской квартире или гостинице такое не провернешь. А на природе, когда эта процедура проходит под кустами или в дощатой будочке за бараком – очень даже удобно. Сел человек покряхтеть, а шутник за кустом с совковой лопатой спрятался. Подставил лопату под кучку, а потом аккуратненько и без лишнего шума, убрал. Человек освободился от переработанных продуктов питания, поднялся с легкой душой, оглянулся… А за ним – пусто. Исчезло оно. По всем законам должно присутствовать, а его нет! Куда делось? И начинается паника. И ходит человек целый день в глубокой философской задумчивости, стесняясь поделиться с друзьями.

Сам я такую шутку ни над кем не учинял и не попадался на нее, но слышал о ней многократно. Анатолий Степанович говорил, что в трех книгах читал про это. А он врать не будет.

Зато другие горазды.

Только не Петухов! Алексей Лукич перед вами, как на суде: правду, правду и только правду.

Ну, если самую малость привру, так опять же о вас, родимых, заботясь, чтобы не скучно было вам.

Голубой город