Где принц, если все мужики...

— Я тебя отпускаю лишь погулять. Знаешь, как кошек отпускают на улицу. Они убегают, думая, что вольная жизнь — это хорошо. Но потом готовы в любом доме жить, зная, что зимой лапы мерзнут. Ты вернешься. И тогда я дверь закрою. Будешь моей, домашней. И спать с тобой буду только я. Пока же — гуляй. Лапы подморозишь, тогда сразу о теплой печке вспомнишь и о том, кто в эту печку дрова подкидывает. — прошептал он. Мне не понравились его слова. Но возразить я не смогла. Сон навалился слишком резко.

Глава 19.

Поезд увозил меня все дальше и дальше. Мы с Володей еле успели на него. Сошли с автобуса и бегом на вокзал. Теперь я сидела на нижней боковой полке и смотрела в окно. Мимо проносились деревни и леса. Переезды. Машины, люди, облака. Поезд увозил меня все дальше к новой жизни. А что меня там ждало? Радость или печаль? Я надеялась на радость. Но назад возвращаться к Гене я не хотела. Ночью он меня сильно напугал. Никогда не видела от него столько цинизма и грубости. Мне всегда казалось, что он добрый мужик. Но тут он открыл себя совершенно с другой стороны. Такой, о которой я еще не знала. Утром он не извинился. Помог донести мне сумку до автобуса. Сказал, что подождет меня здесь. Когда я вернусь. Грубо поцеловал и ушел не оборачиваясь. Почему он был так уверен, что у меня ничего не получится? Почему нельзя было поддержать? Хотя, когда меня кто поддерживал? Я вздохнула и продолжила смотреть в окно. Оставалось надеяться, что черная полоса закончилась, а дальше будет только светлая. Пусть у Гены ничего не получилось в Москве. Но это не значит, что не получится у меня.

Два дня в поезде прошли однообразно. Шумно и нервно. Я поняла, что боюсь большого города. Поняла, что боюсь неизвестности. Наступила паника. Захотелось остановить поезд и рвануть назад. Но рядом был Володя, а рядом с ним мне было стыдно подаваться таким слабостям.

И вот мы приехали в Москву. Что я ожидала от города, в котором раньше не была? Наверное, какого-то чуда, но никак не переполненного людьми вокзала, духоты от выглянувшего солнца, гула голосов и грязи. Я не говорю, что на вокзале были горы мусора, но желание его отмыть у меня возникло тут же, как мы спустились на платформу.