Где Спряталась Ложь?

— Мать, давай поедим, а то я замаялся.

Лена, накрывая стол, поинтересовалась:

— А что девчонок не привёл, я б покормила?

Данька отмахнулся.

— Они торопились…

— Разобрался? — поставив перед ним еду, тихо спросила она. Видя, что сын без настроения не очень усердствовала. Но он не только причмокивая накинулся на её кулинарный шедевр, но и с набитым ртом откликнулся:

— Да. Более — менее. Пицца — пальчики оближешь. Жаль, что девчонки убежали. Погрели б душеньку. Положи ещё кусочек, — прошамкал он.

— Хоть десять.

Данька расплылся в улыбке:

— Я ж не Барабек.

Мужчину накорми, а уж потом дави вопросами. Лена не отступала от народной мудрости. Поэтому дождавшись, когда любимый сыночек, довольный, как слон, отвалится от стола на спинку стула пробухтит что-то насчёт переедания и сыто икнёт, она спросила:

— Что-нибудь пропало?

Поглаживая сытый живот, тот мотнул головой. Это ничего не означало.

— В принципе нет. Только вот что удивительно. Я у отца не нашёл ни одной дискеты.

Лена не придавая большого значения, для приличия поинтересовалась:

— А куда же они делись?

Данька, получив повод для разглагольствования, взбодрился:

— Это вопрос, учитывая то, что у него их было прилично.

Лена осознавая, что говорит чушь, всё же пробормотала:

— Может, на службу забрал или отдал кому?

— Может и так, но не все же сразу.

Пришлось согласиться:

— Тоже верно.

Данька поднялся, чмокнул её в щёчку.

— Ладно, спасибо за ужин, я пойду, позанимаюсь. Зачёт завтра.

Она не возражала. Да и какой смысл, если уж так определено жизнью, что у каждого поколения своя полоса. Слава Богу, что они иногда касаются боками и пересекаются.

Лена, не успела вымыть ещё посуду, как он прокричал из своей комнаты.

— Ма, посмотри — это не твоё добро?

Лена зашла и сразу узнала на мониторе картинку. Не её, но она знает чьё это… Те же сталкивающиеся на поле блестящие, шустрые точки. «Именно её рассматривали Семён с Петром Петровичем в тот вечер здесь. Забыл или перепутал с Данькиной…», — пронеслось в голове. Нашлась что сказать по ходу:

— Я заберу Даня. Это моё. Извини. Память дырявая стала.

Сын недоверчиво перекривился.

— Рано что-то она у тебя дырявиться принялась, чай не бабка ещё.

Лена забрав дискету убежала в кухню и с ходу засуетилась у раковины срочно ища работу. Понимая, что бегство не выход, прокричала в сторону его комнаты:

— Такая уж я нестандартная.

Но Данька, почувствовав фальшь, был уже рядом. Утрамбовывая виском косяк, скосил хитрый глаз и зацокал языком:

— А по-моему, хитришь ты матушка, прикидываясь немощной. Сдаётся мне — ты что-то скрываешь.

Пойманная на мелкой лжи Лена смутилась и пустила в ход родительский приём:

— Занимайся умник, а то весь учебный процесс на тормозах спустишь.

Данька засопел:

— Мать обижаешь.

Лена не сдержалась:

— Откуда столько обидчивых берётся. Ну, как не ткнёшь в мужика, непременно в обиженного попадёшь.

Опустив коробочку в карман фартука, она, оставив в покое кухню, отправилась в кабинет. Но с работой не сложилось. Думы совершенно другого направления теснились в голове. Долгова больше нет, а ей не верилось в это. Они редко виделись, и она привыкла к этому. Наверное, поэтому сейчас ей кажется, что он куда-то уехал, и они с Данькой вот-вот увидят его. После бесполезного и долгого смотрения в потолок и непростых раздумий, позвонила Петру Петровичу. На её вопрос, что они рассматривали в тот вечер на Данькином компьютере, он неохотно ответил одним словом: «Стрельбу». Было понятно, что ему не хотелось об этом говорить. Лена извинилась и положила трубку. «Значит, я не ошиблась и то последняя стрельба. Именно та, в которую сбили самолёт». — От понимания неприятно заныло в груди. «Ведь не будет же он тратить время на ерунду. Значит, на дискете что-то серьёзное». Она достала из кармана дискету и повертела её в руках. На ней не было ровным счётом ничего особенного.