Где-то между чёрным и белым (ЛП)

Она направилась к столу, который выглядел, как укромный уголок. Дубовый стол, накрытый кукурузными чипсами, сальсой и гуакомоле, и два стула. Софи надеялась, что сможет сдержать свой аппетит, учитывая, что перед приходом она ничего не ела. Она взяла салфетку и завернула в нее жвачку.

— Давай, я выброшу, — предложил Сэм, появившись рядом.

— Ты не должен был этого видеть, — она покраснела. — И нет, ты не станешь выбрасывать мою жвачку.

— Можешь выбросить сама. Мусорка под раковиной.

Сэм вернулся на кухню и вытащил из духовки противень с самым сырным и восхитительным кушаньем, покрытым помидорами только наполовину. Он поднес блюдо к столу.

У Софи отвисла челюсть.

— Ты помнишь про помидоры! — воскликнула она, вспоминая день, когда они встретились на рынке.

— Помню.

— Не стоило этого делать. Я уже привыкла их выковыривать.

— Да мне не сложно. — Сэм положил еду на тарелку Софи.

— Так значит, Эбби у тебя уже довольно давно, — Софи сменила тему, думая, что сможет вспомнить то имя, если они снова начнут говорить о собаке.

— У тебя есть животные?

— Нет. У меня была бордер-колли Хейди. Но она заболела, и мне пришлось её усыпить. — Она положила себе немного сальсы. — Она острая? Я не против, мне нравится острая еда.

— Совсем чуть-чуть.

Софи положила немного на чипс и откусила.

— Боже, восхитительно! Тебе нужно приготовить что-нибудь мексиканское. Это моя самая большая слабость.

— С удовольствием.

Софи ждала, что он спросит ее, как ей могла нравиться сальса, если она терпеть не могла томаты. Она сбилась со счета, сколько раз ее об этом спрашивали. «Ты можешь есть кетчуп?», «Тебе нравится соус маринара?», «Ты что, ешь пико-де-гальо?

». Вообще-то, ничего из вышеперечисленного не имеет ничего общего со склизкими, брызгающимися сырыми помидорами. Как-то раз, когда она была маленькой, друг попросил ее закрыть глаза и открыть рот. Она согласилась, и друг положил ей в рот маленькую помидорку. Ее чуть не стошнило, когда она надкусила.

Софи была приятно удивлена, когда Сэм ничего не сказал.

— Ну и, в общем, — продолжила она, — у меня больше никогда не было собаки. Просто я не хотела переживать это заново.

Сэм надрезал энчиладу, чтобы выпустить пар, затем положил на нее ложку сметаны.

— Но подумай о том, что ты упускаешь, если у тебя нет такого пушистика. — Эбби счастливо завиляла хвостом, когда поняла, что речь идет о ней.

— Я только об этом и думала после ее смерти! Это было слишком тяжело. Признаю, я просто большой ребенок.

Все просто. Не заводи животных и не будешь страдать, когда они умрут. Проблема решена.

Сэм встал, чтобы взять из холодильника еще пива и открутил крышечку.

— Так ты учишься с радостью принимать страдания мира. — Он поднял руку. — Это не я сказал. Прочитал где-то.

— «С радостью принимать страдания мира»? — повторила она. — Прости, но что это за чушь собачья?

Он засмеялся от ее вопроса и сел обратно.

— Это не так просто понять. Но не бывает без плохого хорошего, правда же? Не знаю... Мне нравится.

Софи положила вилку и прищурилась.

— Дай угадаю. Ты один из тех людей на «Фейсбуке», которые постят философские, воодушевляющие цитаты, да?

Сэм засмеялся, пытаясь проглотить еду, что заставило Софи усмехнуться.

— Надеюсь, ты не обидишься, — начал он. — Но ты чертовски прелестна.

— Что ж, спасибо, — ответила она с усмешкой. — Я просто называю вещи своими именами. Кстати, не смей давать мне рецепт энчилады или скоро увидишь меня во «Взвешенных людях». Ты великолепно готовишь, Сэм.

— Спасибо. Я действительно хорош. Только не проси меня приготовить мясо на гриле. Будет совсем не классно.

Он взял ее за руку и поцеловал так, будто, не сделай он этого, умер бы от отчаяния. Это первый физический акт симпатии, а его мальчишеская нерешительность делала его еще более привлекательным. Продолжая держать ее руку над столешницей, он изучал ее ладонь, сосредоточенно гладя ее кожу большим пальцем.

Это было очень странно. Не столько его прикосновения, сколько то, как отстраненно он выглядел. Он поднял глаза и встретился с ее взглядом, и Софи подумала, что на мгновение она могла... что это было? Осознание? Осознание чего? Она не знала. Но его глаза будто бы ее разбудили, неважно, что ненадолго.

— Твое второе имя Джозеф? — имя вырвалось прежде, чем она успела обдумать вопрос.

Он сел обратно.

— Да, — пытливо улыбаясь, ответил он.

«Черт возьми! Ты знаешь его второе имя!».

— А ты Сэмюэл Джозеф? Или Самсон? Или просто Сэм?

— Сэ-мю-эл... — медленно проговорил он, пытаясь понять, к чему она клонит.

— Могу я еще выпить? — спросила она, вскакивая на ноги.

— Конечно. — Сэм забрал у нее стакан, и она пошла за ним на кухню. — Как ты узнала? Ты медиум или типа того?

— Ага, называй меня говорящей с собаками. Ты чего! Конечно же, я не медиум.

— Ты про «Говорящую с призраками»?

— Да без разницы, — отмахнулась она. — Ты меня понял.