Где-то на земле есть рай

Пришлось ему забираться на сиденье пассажира со стороны водителя. Сама я села на место водителя и захлопнула дверцу. Как выяснилось, мы проделали это весьма вовремя, потому что в гараже послышались звуки стрельбы, и откуда-то выскочили трое или четверо молодчиков с автоматами наперевес.

— Будем надеяться, что машина не заминирована, — буркнула я, включая зажигание. Судя по урчанию двигателя, агрегат мне попался первоклассный. — После такого насыщенного событиями дня, — продолжала я, — это было бы чересчур, ты не находишь?

— Быстрее! — кричит Арбатов. — Уходим! Иначе они нас убьют!

Наш автомобиль рванул с места.

Штамп, конечно, но вполне отражает суть ситуации. Рванул, как серна! Как лань! Как гепард, самое быстроногое среди всех животных!

Сукины дети, однако, не унимаются. Заметив, что мы пытаемся удрать, они открывают по нам огонь. Пули отскакивают от стекол, как потенциальные невесты от бедного жениха.

— Хорошая броня, — замечаю я и прибавляю скорость.

— Что ты делаешь! — кричит Арбатов, но уже поздно. Я налетаю на двух стреляющих и сминаю их в лепешку. Они разлетаются в стороны, как кегли в кегельбане, и падают, как сломанные куклы. Сбив на прощанье третьего любителя пострелять, я выезжаю из гаража.

— У меня сегодня убийственное настроение, — объясняю я. А что? Ничуть не хуже какой-нибудь ужасно остроумной фразы, которую в этом месте полагалось бы произнести несокрушимому герою зубодробительного боевика.

Арбатов смотрит на меня с недоверчивым любопытством, к которому примешивается некоторое ошеломление. Мне прекрасно известно, что означает этот взгляд. Он означает, что мужчина, который считал, что знает вас как облупленную, неожиданно открыл в вас совершенно новую сторону характера, о которой до сих пор даже не подозревал. Это его одновременно выбивает из колеи, интригует и настораживает. Он просто не знает, каких еще сюрпризов может ожидать от вас в будущем, а неуверенность — одно из качеств, которые мужчины переносят хуже всего. Им подавай определенность, четкость и логику. Какое счастье, что женщины вполне могут обойтись без всего этого!

Сиреневый весенний день парит на крыльях над Москвой. С рекламных щитов белеют улыбки чаровниц, сулящих неземные блага от употребления вполне земных и прозаических товаров. Однако сегодня я почти рада им, как докучным, но старым знакомым. После того как сегодня я падала в лифте, а потом меня еще и пытались пристрелить, я вполне могла отправиться туда, куда даже вездесущая реклама не в силах проникнуть.

— Куда мы едем? — спрашивает мой спутник.

— Куда надо, — со свойственной мне правдивостью отвечаю я.

Похоже, однако, что Арбатова такой ответ совсем не устраивает. Он вертит головой, пытаясь выглянуть наружу. Навстречу нам с пронзительным воем мчатся две или три кареты «Скорой помощи», выстроившиеся гуськом.

— Между прочим, мы проехали поворот, — замечает Арбатов.

— А зачем он нам? — отзываюсь я.

— Разве ты не везешь меня для допроса в управление? — настороженно спрашивает он.

— Тебе что, очень туда хочется?

Отчего-то мой вопрос, замечу, вполне резонный, вызывает у Арбатова повышенное беспокойство, которое он даже не пытается скрыть.

— Тебе не кажется, что все зашло слишком далеко? — не выдерживает он. — А ведь мы вполне могли бы помочь друг другу.

— В самом деле? — парирую я, следя за дорогой. — Как это?

Арбатов облизывает губы, косясь на меня.

— Послушай, я буду с тобой откровенен. Ты же сама видела, что творилось в офисе. Если я попаду в камеру, меня убьют.

— Ну, может, ты еще туда не попадешь, — пожимаю я плечами.

Арбатов улыбается. Откуда у меня такое чувство, словно я знаю, что именно он мне сейчас скажет?

— Слушай, Лиза…

— Елизавета Владимировна, — ставлю я его на место.

— Конечно. Так вот, Лиза, если ты меня сейчас отпустишь, я дам тебе денег. Очень много.

— Нет, — коротко отвечаю я.

— Что — нет? — Он явно озадачен.

— Отпускать я тебя не стану. По крайней мере, — уточняю я, — сейчас.

Его глаза становятся как лед. Черный лед.

— Что значит — ты меня не отпустишь? Да я могу тебя озолотить, ты что, не понимаешь этого?

— Это ты не понимаешь, — жестко говорю я, решив отбросить всякие сантименты. — Ты проходишь по нашему делу как подозреваемый, и у нас есть ордер на твой арест. Если…

— Ах вот оно что! — вырывается у Арбатова. — Как же я сразу не понял? Спасибо за подсказку, дорогая! Но ты мне лучше вот что скажи: сколько ты от них получила, а?

— Ты это о чем? — удивляюсь я.

— Не притворяйся! Сколько мои враги тебе заплатили, чтобы ты меня сдала, а?