Читаем Где-то рядом. Всегда (СИ) полностью

Где-то рядом. Всегда (СИ)

Вал резко обернулся - нет, все тихо, показалось. Уже полтора часа он пробирался через залитую тусклым лунным светом чащу. Тропа давно оставила его, под ногами хлюпало, с корявых голых ветвей то и дело срывались крупные капли, и вдобавок откуда-то справа потянулись тяжелые пряди волглого густого тумана. Сзади опять хрустнуло. От неожиданности Вал вздрогнул, быстро глянул через плечо, и ему показалось, что там, далеко позади, во влажной, капающей темноте что-то движется. Вал сбился с шага, остановился и, прижавшись спиной к мокрому замшелому стволу, стал, напрягая глаза, вглядываться в черноту ночи. Сердце бешено колотилось в груди, животный ужас вскипал темной волной, грозя затопить сознание... Только не паниковать... Без паники! Это лось или еще какой-нибудь зверь, нет ему никакого дела до него, Вала, нету и быть не может. Тишина. Ни движения, только где-то высоко по верхушкам сосен просвистел порыв холодного ветра. Померещилось? А Бог его знает, главное идти, идти не останавливаясь. Ужас медленно отпустил, сразу стало холодно. Вал заставил себя повернуться спиной к жуткой неизвестности; так, левой, теперь правой... пошел, пошел...

Dietrich Vogel

Проза / Современная проза18+

Annotation


Vogel Dietrich

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17


Vogel Dietrich



Где-то рядом. Всегда




Dietrich Vogel


Где-то рядом. Всегда.


Схематичная повесть



Глава 1




Вал резко обернулся - нет, все тихо, показалось. Уже полтора часа он пробирался через залитую тусклым лунным светом чащу. Тропа давно оставила его, под ногами хлюпало, с корявых голых ветвей то и дело срывались крупные капли, и вдобавок откуда-то справа потянулись тяжелые пряди волглого густого тумана. Сзади опять хрустнуло. От неожиданности Вал вздрогнул, быстро глянул через плечо, и ему показалось, что там, далеко позади, во влажной, капающей темноте что-то движется. Вал сбился с шага, остановился и, прижавшись спиной к мокрому замшелому стволу, стал, напрягая глаза, вглядываться в черноту ночи. Сердце бешено колотилось в груди, животный ужас вскипал темной волной, грозя затопить сознание... Только не паниковать... Без паники! Это лось или еще какой-нибудь зверь, нет ему никакого дела до него, Вала, нету и быть не может. Тишина. Ни движения, только где-то высоко по верхушкам сосен просвистел порыв холодного ветра. Померещилось? А Бог его знает, главное идти, идти не останавливаясь. Ужас медленно отпустил, сразу стало холодно. Вал заставил себя повернуться спиной к жуткой неизвестности; так, левой, теперь правой... пошел, пошел...

Лес внезапно кончился. Перед Валом отлого опускался склон большого холма, заросший спутанной, мокрой после недавнего дождя травой, она казалась совсем седой в ярком свете почти полной, взобравшейся уже довольно высоко луны. "Около полуночи..." - подумалось Валу; его часы, безотказно служившие ему уже пару лет, остановились, едва он вошел в этот чертов лес, и время он определял на глаз. Далеко внизу, у самого подножия холма темнела вроде бы деревенька: невысокие плетни, черные срубы - ни огонька. Вал надеялся, что туда ему и надо. Еще раз непроизвольно оглянулся через плечо и споро зашагал напрямки путаясь ногами в высокой траве. Полчаса спустя он уже шел по единственной улице как-будто вымершей деревни. Так, последний дом слева, с резным флюгером на крыше. Уже взявшись за шаткую калитку, Вал вдруг замешкался - все сомнения последних дней нахлынули на него с новой силой. Он повернулся, посмотрел вдоль улицы на деревню, на белесый склон холма, на темнеющую вдалеке наверху стену векового леса. Там, в густой тени высоченных сосен Валу опять почудилось какое-то движение, отзвук минувшего ужаса сжал ему сердце. Все, пути назад нет. Вал провел рукой по глазам и решительно толкнул калитку. Он прошел уже половину небольшого дворика и вдруг подумал о собаке, о сторожевой собаке - есть ли она здесь? Вал невольно напрягся, ожидая рычания, но все было тихо, и он успокоился. Подойдя к самому дому, он увидел, что окна не так темны, как ему показалось с улицы - где-то в глубине дома горела свеча или, скорее, керосиновая лампа. Вал поднялся на крыльцо и осторожно постучал в дверь. Довольно долго было тихо, и он постучал более решительно - в могильной тишине ночи стук по сухому дереву массивной двери показался Валу очень громким и каким-то неуместным. Но в ответ уже послышались легкие шаги и, тихий женский голос встревожено окликнул: "Кто там?" Господи, это был тот самый голос, который Вал так жаждал услышать, но даже сейчас ему почти не верилось в реальность всего происходящего. В висках застучало, пересохло во рту, и каким-то чужим хриплым голосом он произнес:

- Маша?.. Это Вал...лерий Алексеев... мы учились в одном классе...

- Валерка? Господи... Ты? Входи... быстрей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Классическая проза / Проза