Где-то там

И это оказалось правдой, буквально через несколько минут в домик зашёл недовольный зверек. Поворчав на меня за то, что я, видите ли, без его спроса ушёл с башни, и пробормотав что-то насчет того, что еды тут нет, и вообще плохое это место, и ему было гораздо лучше на дереве, он намекнул мне на то, что неплохо бы для восстановления его нервной системы и во избежание страшной и ужасной кары с его стороны угостить небольшого и доброго его полоской вкусного мяса.

После того как Рыкун поел, он забрался в мой рюкзак и стал устраиваться там, по-видимому, собираясь спать.

«А я еще хотел его на страже оставить», – почему-то подумал я, с сожалением посмотрев на не слишком удачливого сегодня и поэтому ворчливого охотника. Полюбовавшись, как мой маленький суетливый товарищ устраивается на отдых, я и сам решил примоститься в уголке дома, чтобы отдохнуть. Тем более Искатель обещал обеспечить мне пару часов неактивного состояния для изучения необходимой гипнопрограммы.

Оперевшись спиной в стену дома и расположившись так, чтобы самому находиться в полутьме помещения, я положил рядом с собою взведенные арбалеты, безопасность-то лишней не бывает, и только удостоверившись, что полностью готов, к «спокойному и безопасному» сну, скомандовал ментоинтерфейсу отбой. А затем мгновенно провалился в сон без сновидений.

* * *

Два часа пролетели незаметно. Казалось, только успел закрыть глаза и вот теперь их открываю вновь. Проснувшись, первое, что я заметил, было сообщение.

= Гипнопрограмма «Физика тела. Физиологические процессы организма и их стимуляция» изучена. Ментомодуль, под условным обозначением «Ракета», поставлен для освоения в фоновом режиме.

«Понятно, хорошо», – подумал я и переключился на запись лога работы сигнального контура. Была в ментоинтерфейсе, оказывается, и такая функция, как логирование проводимых им операций. Лог постоянно болтался в одном из фоновых полупрозрачных окошек, расположившись где-то на задворках сознания. Искатель вел его самостоятельно. Сам я об этом в момент создания ментомодуля контура как-то не задумывался.

Просмотрев его, я понял, что пока мы отдыхали, никто нас не беспокоил. Вернее, если судить по логу, линию контура, по самому ее краю на непродолжительное время пару раз пересекали какие-то существа, но они были в болоте за пределами стены и города, а поэтому Искатель счел их нахождение вблизи нас безопасным и не поднял тревоги.

«Как интересно», – подумал я.

Получалось, что ментоинтерфейс, благодаря моим ощущениям, мог точно определить направление и точку пересечения контура, а также понять, что это одно и то же существо пересекало его границы. К тому же он мог подсчитать время пребывания данного нарушителя на охраняемой территории, что позволяло ему спрогнозировать направление и скорость его движения. И на основании полученной информации он мог построить свои выводы о степени той угрозы, которую представляло для меня обнаруженное существо.

«Неплохой механизм обработки для входящего потока данных получился», – решил я, осмыслив полученную информацию и ее взаимодействие с ментоинтерфейсом. И только собрался активировать диагноста, чтобы осведомиться у него о состоянии здоровья корнола, как Лениавес открыл глаза.

Как я понял, что он очнулся и открыл глаза, если в помещении был полумрак и можно было разобрать только общие очертания? Да, легко.

Этому способствовало множество факторов, я как-то о них раньше даже и не задумывался, но как показала практика, они присутствовали и оказывали на меня существенное влияние.

Первое, я заметил изменение его менто-информационного поля. Второе, сработала моя интуиция. Третье, диагност не нужно было активировать, он и так работал и показывал состояние всех, на кого или на что я обращал внимание. Четвертое, сигнальный контур, оказывается, работает и на всей охраняемой территории, а не только реагирует на пересечение его границы, как мне казалось первоначально, ведь в логе появилась запись об изменении одного из допущенных в охраняемую зону лиц, подобную информацию, получается, ментоинтерфейс тоже мог регистрировать. Ну и пятое, похоже, я прекрасно видел в темноте.

А потому…

– Добрый день, – поздоровался я с Лениавесом, так как, по моим ощущениям, сейчас была середина дневного периода суток, иначе говоря, полдень.

– Добрый, – прозвучал немного хрипловатый голос, в котором чувствовались вопросительные нотки. – А ты в этом уверен? Что он именно добрый? Что произошло и где мы? Это тюрьма? Нас схватили? Мы в плену?

Чувствовалось по все возрастающему количеству вопросов, что мой спутник стремительно приходит в себя.

– Почему в плену? – не понял я.

– Мы в каком-то темном каменном мешке, очень похожем на камеру, – немного ворчливо пояснил корнол.

– А, это, – дошёл до меня смысл его фразы, – это какое-то помещение, я, честно говоря, думал, что здесь раньше была какая-то хозяйственная постройка, – немного невпопад ответил я, – хотя, может, и камера, как-то не доводилось мне их видеть.