Где-то там, за облаками…

Сотня тысяч лет и тысячи поколений людей. Сотни миллионов людей, твердо верящих, что они уникальны, и не важно, в чем именно уникальность — в божественном подобии или кичливом понятии эволюции.

Узнать, что вся земная раса лишь огромный конвейер, котел в лаборатории древних генетиков… это страшно.

Я облизнул пересохшие губы и посмотрел на медленно вращающийся лик такой родной и знакомой планеты. Планеты, которую мы искренне считали своим домом.

— Виктор.

Я молчал. Говорить не хотелось. Любые произнесенные сейчас слова будут либо обидными, либо ненужными.

— Виктор. Это глупо.

— Глупо? Ты так считаешь?

— Да. Какая разница как появился хомо-сапиенс? Слез с дерева или был выпущен из пробирки? Наши с тобой создатели предоставили вам право самим решать свою судьбу. Сотню тысяч лет никто не вмешивался в развитие вашей цивилизации.

— А ты?

— Я? Я всего лишь телохранитель Виктор. И не имею права вмешиваться в развитие общества. Если приводить столь любимые тобой образные сравнения — я не пастух при отаре, а волкодав для хищников… Вернее так было.

— А теперь?

— Теперь я твой телохранитель.

— Тоже будешь пылинки сдувать? — зло бросил я.

— Если так будет нужно или таков будет твой приказ то да.

— Чем же я так важен?

— Не ехидничай. Необходимость тебя охранять — базовый принцип заложенный в мою сущность. Что же до твоей важности… то я просто не знаю. У меня нет этих данных. Думаю, что узнать это ты сможешь только от наших с тобой создателей.

— Лично? — с ироничным любопытством осведомился я.

— Разумеется.

Круто. Честное слово круто. И когда интересно состоится знаменательная встреча?

— Скоро. Мне нужно время на создание транспортного канала до планеты создателей.

— Сколько?

— Немного. Два… Может быть три дня. Не больше. Мне нужно подготовиться.

— А что делать мне?

— Ничего. Жди.

— Тебе легко говорить. Висишь себе на стационарной орбите, а не сидишь под арестом глубоко под землей.

Вокруг прокатилась волна серебристого смеха.

Красивый у него смех.

Завораживающий.

— Ты считаешь, что висеть тысячи лет на одном месте действительно увлекательное занятие?

Меня снова перевернуло вниз головой. Теперь мне казалось, что не я вишу над тушей планеты, а она нависает надо мной синей с белыми прожилками глыбой.

— А если я не захочу ни с кем встречаться?

— Это твое право. Но известить о твоем появлении я обязан. Даже если ты попытаешься запретишь, я не смогу тебе подчиниться. Извини.

— Я могу…подумать?