Где ты, мой незнакомец?

Гигант изумленно воззрился на нее, но женщина бестрепетно встретила его взгляд. Наконец он смирился и принялся рыться в кармане пиджака, потом выудил оттуда пригоршню монет, внимательно отсчитал нужную сумму и кинул монетки на стол.

— Здесь только за три пинты, — вежливо предупредила Сара. — А я принесла вам четыре.

Узколобый гигант проворчал что-то себе под нос, но послушно добавил еще несколько монет, а потом с похотливой усмешкой кинул поверх кучки еще одну мелкую монетку.

— А это тебе, милочка.

Женщина улыбнулась принужденной улыбкой и потянулась было, чтобы собрать со стола монетки, но прежде, чем она успела отойти, похожая на клешню трехпалая рука сомкнулась стальным кольцом у нее на запястье. От боли и испуга у нее вырвался крик, она резко вырвалась и отпрянула в сторону, потирая руку, на которой мгновенно появились темные пятна.

— Ах ты безмозглый идиот! — взвизгнула она. — Держи подальше свои грязные лапы!

— Да ладно тебе! — пробурчал он. — Эх, люблю женщин с характером! Почему бы тебе, крошка, не отыскать какое-нибудь красивое платьице вроде тех, что носят твои подружки, и не переодеться, чтобы порадовать меня? Тогда, глядишь, враз похорошеешь!

— Ну, о тебе этого не скажешь! — отрезала Сара, ловко отпрянув в сторону и увернувшись от него, что спасло ее от очередного синяка. Увы, ее уловка, похоже, только раздразнила эту гориллу в человеческом образе. Чуть приподнявшись, верзила ухватил ее за подол и, резко дернув, усадил к себе на колени. Сжав несчастную Сару в медвежьих объятиях, он без промедления задрал ей подол и запустил свою лапищу ей между ног, не обращая внимания на вопли оскорбленной женщины.

Эштона с детства воспитывали в уважении к женщинам, какое бы положение в обществе они не занимали, и он привык неукоснительно следовать этому правилу. И зрелища подобного скотства для него оказалось более, чем достаточно. Вскочив на ноги, он рывком одернул жилет и рванулся к соседнему столику, где гоготала подвыпившая компания.

— Прошу прощения, сэр, но мне кажется, леди предпочла бы другую компанию. По-моему, вы ей как-то не по душе. Почему бы вам не отпустить ее по-хорошему? Глядишь, сберегли бы себе массу хлопот!

Вконец озверевший громила злобно отпихнул женщину в сторону, так что она не удержалась на ногах и рухнула на пол. Его репутация была хорошо известна, и прежде никто не осмеливался становиться у него на дороге. Нагнувшись, Эштон осторожно поднял на ноги заплаканную служанку и легонько подтолкнул ее в сторону бара, пока гориллобразный бродяга с грохотом выбирался из-за стола, побагровев так, что можно было поклясться — еще минута — и его хватит удар. Он еще не успел выпрямиться, как в воздухе просвистел кулак Эштона, в который он вложил всю свою силу. Мощь хорошо тренированного тела сделала свое — кулак с чавканьем впечатался тому в челюсть и подонок опрокинулся на спину, увлекая за собой столик, где сидела вся компания. С грохотом разлетелись стулья, когда приятели поверженного верзилы вскочили на ноги, подбадривая себя и остальных свистом и улюлюканьем. Вся четверка двинулась вперед, угрожающе засверкали ножи, кто-то вытащил дубинку или первое, что подвернулось под руку. Впрочем, Эштон быстро охладил их пыл, швырнув тяжелый стол со всем, что на нем было, прямо им на головы. Опрокинулся тяжелый кувшин, прокисший эль хлынул водопадом, заливая ноздри и заставляя отчаянно чесаться глаза. Раздался яростный рев и сдавленные проклятия, и ошарашенная четверка отпрянула назад. Ни минуты не помедлив, Эштон добавил переполоху в смятые ряды противника, обрушив им на головы и свой собственный стол. Главарь сделал было попытку встать на четвереньки, но Эштон в третий раз огрел его, на этот раз по спине, и тот рухнул навзничь, увлекая за собой свое потрепанное войско.

Вокруг глухо зароптали, и Эштону показалось, что темная стена медленно надвигается на него, смыкаясь кольцом за спиной. Бродяги угрожающе перешептывались, глаза их сверкали неприкрытой ненавистью и жаждой мщения. Быстро уловив этот огонек, Эштон отскочил назад и, подхватив валявшуюся под рукой отломанную ножку, приготовился к обороне.

— Ш-ш-ш! Мистер Уингейт! Сюда!