Где ты, Потомуч?

Брык и Клык стояли над сумкой, которая заменяла им карточный стол и были готовы вцепиться друг другу в горло.

– Да я тебя! – прохрипел Клык, и потянулся к карману, где у него лежал пистолет.

–А-а! – Брык, зажмурившись от страха, набросился на главаря.

Двое преступников покатились по полу, не разжимая смертельных объятий.

Воспользовавшись тем, что про него забыли, Канистра подошел к сумке и хотел вытащить несколько пачек денег.

Клык крепко держал взбунтовавшегося приятеля. Еще немного и делить деньги придется не на троих, а на двоих.

Брык крикнул:

– Канистра, помоги!

Оба дерущихся взглянули на Канистру.

– Стой! – Закричал Клык.

–Стой! – закричал Брык.

Канистра замер.

На миг на маяке наступила тишина.

И в этой тишине раздалось жуткое, нечеловеческое рычание. Оно шло из сумки!

Звук был такой, словно рычали огромные стаи безжалостных тигров, львов и каких-то других, не менее беспощадных животных. К их рыку присоединялся вой волков и дикий хохот гиен. Все это звериное возмущение складывалось в страстную, даже в страшную песню:

Я пришел по твою душу.

Стой! Дрожи! Меня послушай!

Я – свирепый, я – могуч!

Я – великий Потомуч!

Разорву тебя когтями

Прах развею над полями.

Я – свирепый, я – могуч!

Я – великий Потомуч!

Я прожгу тебя глазами.

Что? Зашмыгали носами?

Я – свирепый, я – могуч!

Я – великий Потомуч!

Прокушу тебя зубами.

Что? Вы вспомнили о маме?

Я – свирепый, я – могуч!

Я – великий Потомуч!

Не сбежишь! И не пытайся!

Руки вверх! Скорей сдавайся!

Я – свирепый, я – могуч!

Я – великий Потомуч!

Бандиты забыли про драку.

Клык приказал:

– Канистра, открой сумку.

– Почему, чуть что – сразу Канистра. Я боюсь.

–Брык, открой ты.

– Я тоже боюсь.

Свой страх пришлось превозмогать главарю. Клык на цыпочках подошел к сумке и рывком открыл ее.

До конца своих дней Клык, Брык и Канистра не забудут того, что произошло в это мгновение.

С оглушительным ревом, заполнившим весь старый маяк, из сумки выскочил огромный кот, с огромными синими глазами, с огромными белыми зубами и с огромными кривыми когтями!

Кот оглушительно кричал на русском языке:

– Свободу Потомучу! Смерть грабителям! Вперед, славяне, немцы гибнут! За Родину! За Сталина!

– А-а-а…– тонким голоском пискнули бандиты. Волосы их встали дыбом, глаза округлились, руки сами собой вытянулись вверх, и, сбивая друг друга, они рванулись к спасительной лестнице.

К спасительной?

Как бы не так!

Все трое пробежали мимо Коськи и один за другим, поскользнувшись на таком качественном моторном масле М-14, кувырком полетели вниз по крутой

и высокой лестнице. А впереди них торжественно грохотала пустая железная банка.

За те несколько секунд, что продолжался этот винтообразный полет, Клык, Брык и Канистра успели вспомнить всю свою никчемную жизнь. Успели помолиться всем известным им богам и успели пообещать каждому богу в отдельности и всем богам сразу, что больше никогда в жизни не нарушат ни уголовный, ни административный кодекс, ни Конституцию Российской Федерации.

Грохот стих.

У подножья маяка лежала жалкая кучка из бывших злостных преступников. Сверху этой кучи, как и подобает главарю, восседал Клык с железной банкой на голове.

– Пройдемте, граждане, – вежливо обратился к несчастным бандитам милицейский полковник и услужливо открыл дверцу одной из десяти машин, подоспевших на помощь Коське.

– Родненькие вы мои! – заголосил Канистра, – Я давно вас ждал!

И все трое, покряхтывая от ушибов, уселись на привычные места в задней части уазика.

Глава 17

Константин освободил папу и двух других заложников. Потомуч, стоя на сумке, вещал:

– Ну, наконец-то! Вас ждать – легче на Луну слетать. Оставь вас на минуту – все, человеческая цивилизация пропала. Если бы не мой тончайший слух, позволивший услышать приближение Константина. Если бы не вовремя поднятое мною восстание на маяке… Ребята, я так вас ждал!

Костя и папа бросились в объятья кота.

Когда с приветствиями было покончено, Потомуч, улыбаясь, проворчал:

– Как я устал сидеть в этой отвратительной сумке. А вам, Константин, и вам, Владимир Сергеевич, наверно, не пришло в голову, что я жутко проголодался. Уверен, что никто не угостит меня даже вяленой рыбкой.

– У меня бутерброд с «любительской» есть, – сказал старший сержант Пулькин, – будете?

– Давай свою «любительскую», – дозволил Потомуч и с удовольствием начал уплетать бутерброд милиционера.

Снова Коська и его папа увидели привычного, веселого, такого родного Потомуча.

Даже Прошкин и Пулькин не очень удивлялись говорящему коту.

Да это и понятно. Они были еще совсем молоды и пережили за этот день много необыкновенных событий, чтобы удивляться такой мелочи, как говорящий кот.

Глава 18

Потомуча распирала радость и гордость. Радость от встречи с друзьями. Гордость за себя и за то, что его уроки жизни не прошли для друзей даром.

С большим трудом сдерживался Потомуч, чтобы не поделиться своими соображениями о случившемся с многочисленными сотрудниками правоохранительных органов и еще более многочисленными работниками средств массовой информации, заполнившим весь пустырь перед старым маяком.