Где ты встречаешь рассветы?

Конечно же, обращались не ко мне. Человек, в студии которого я сейчас находилась, прицеливался объективом на фигуру девушки, раскинувшей тонкие руки под светом софитов. Лёгкое полупрозрачное одеяние, обволакивающее стройное тело девицы, делало её похожей на фею.

– Прекрасно! – повторил он. – А теперь представь, что ты – птица Сирин, и перед тобой жертва, человеческое существо, которое надо очаровать, заворожить…

– Очарована, околдована… – я опять повернулась к фотографии, которая никак не отпускала меня, притягивала. – Митя, можно у вас спросить?

– Угу, – себе под нос буркнул Дмитрий Бабочкин, продолжая крутиться вокруг своей модели.

– Чей это дом? Ведь в нём живут, правда?

– Какой? – он мельком оглянулся. – Ах, этот. Понравился?

– Наповал сразил.

– Девятнадцатый век. Архитектор – местная знаменитость Лев Лебедев. Гений.

– Фотография тоже гениальна! – не кривя душой, признала я. – Впрочем, как и всё, что вы делаете, Митя.

– Угу, – с осознанием собственного величия произнёс Дмитрий.

– Так в этом доме живут?

– Естессно.

– Везучие…

Он опять задержал на мне взгляд, но уже на секунду дольше, усмехнулся, но комментировать мои слова не стал.

– А вы не знаете, – продолжала допытываться я, – хозяева не собираются дом продавать?

– Неа.

– Не знаете?

– Не собираются.

– А откуда…

Я не завершила фразу. Дверь вдруг распахнулась – неожиданно, так что мы все вздрогнули, – и в студию, будто прорвавшая плотину речка, ворвалась девочка лет четырёх. Ни на кого не глядя, она понеслась к Дмитрию и запрыгнула на него, ухватившись ручонками за шею.

– Шляпкин! – выкрикнула девочка и звонко чмокнула фотографа в щёку.

– Полька! – не остался в долгу фотограф, тоже прикладываясь к розовой щёчке девочки. – Ты откуда?

– От вер-р-рблюда! – ребёнок явно совсем недавно выучился говорить букву «р». – Что вам надо? Шоколада! Р-р-р!

– Полька, да ты теперь совсем взрослая!

Бабочкин спустил девочку на пол и оглядел её сверху донизу.

– Боже, как быстро растут дети!

– Я не дети! – важно заявила девочка. – Я лев! – она подумала. – Нет, тигр-р-р!

– А где твоя мама-тигрица? – фотограф оглянулся на дверь. – Ты что, одна, Полина Андреевна?!

– Одна!

– Нет, серьёзно! – он забеспокоился. – Ты из дома сбежала?

– Да, р-р-р!

– Полька! Хотя я не удивляюсь, в такой сумасшедшей семейке…

– Надеюсь, ты сейчас не мою семейку имеешь в виду? – послышалось со стороны открытой двери.

Я оглянулась. В мастерскую, с улыбкой на светлом лице, входила женщина, явно мать девочки. Её нельзя было назвать красивой, но лицо её и весь облик, приятно округлый, производил магическое впечатление. Я завороженно наблюдала, как эта дама, будто настоящая волшебница, окутав своим колдовством пространство студии, обнялась с Дмитрием, нежно растрепала своей фантазёрке-дочери пушистую чёлку и улыбнулась девушке на подиуме. Затем она перевела взгляд на меня.

– Здравствуйте, Василиса! – её тёплый взгляд обласкал и меня.

– Здравствуйте…

– Ой, – спохватился фотограф. – Я же вас не представил. Василиса, это Александра, мама вот этой самостоятельной девицы и моя подруга, Сань – а это Василиса…

– Я сообразила, – Александра12 рассмеялась дивным смехом, от которого на душе стало светло-светло, будто солнце внутри зажглось.

– Ну да, вот я идиот…

– Он в последние дни только о вас и говорит, Василиса, – хитро улыбнулась гостья.

– И вовсе это не так! – запротестовал Дмитрий. – Не верьте ей, Василиса!

– А теперь я и сама вижу, почему… – она какое-то время вглядывалась в меня, проникая в самую глубину. Колдунья.

Мне показалось, что она поняла про меня такое, о чём даже я не догадывалась. А поняв, тут же ослабила взгляд и улыбнулась ещё более прекрасной улыбкой, чем раньше.

– Почему? – не удержалась я от вопроса.

– У вас запоминающееся лицо. Лицо, которое даже попытайся забыть – не забудешь. Он вас ещё не фотографировал?

– Нет, – улыбнулась я.

– Боится! – уверенно возвестила она. – И правильно делает! С такой красотой лучше не шутить… Да, Митенька?

– Не слушайте её, Василиса!

– А я думаю, что Дмитрию не привыкать, у вас ведь тут столько красивых людей! – искренне воскликнула я. – Столько красоты, собранной в одном городе, я нигде ещё не видела.

– Значит, вы к месту пришлись, – усмехнулась Александра. – Только ведь вам пока сложно к Арбузову привыкнуть, правда? Пусть даже вся красота и прелесть мира тут сосредоточилась…

– Почему вы так решили?

– Вижу…

– Моя мама видит всё! – заявила вдруг девочка, своими уверенными словами укрепив меня в моём предположении о необычайных способностях этой женщины. – Скажи, Шляпкин!

– Скажу, – усмехнулся Бабочкин со знанием дела.

– А почему Шляпкин? – не поняла я. – Из-за вот этого?

Я указала на бейсболку, неизменный атрибут фотографа, с которым он не расставался ни на секунду.

– Вообще-то моя фамилия Шапкин…

– А-а-а! Значит, Бабочкин – сценический псевдоним? Но почему именно бабочки, Дмитрий? Хотя вам подходит, признаться…

– Потому что они кр-р-расивые! – возвестила девочка. – Бабочки – это цветы, котор-р-рые умеют летать!

– Здорово! – я поразилась метким и совсем не детским словам ребёнка. – Лучше и не скажешь, Полина!