Читаем Где живет счастье в эпоху Инстаграма полностью

Независимо от национальности – англичане, шведы, индусы, русские – мужчины, именно молодые мужчины (с теми, кто в возрасте, не было бы такого азарта, и они не в счет), слетаются, как пчелы на мед. Поговорить, поделиться, в чем-то помочь, что-то важное рассказать, чем-то угостить, просто посмеяться или дать совет. Хороший такой, согревающий интерес. Ничего, кстати, непристойного! То ли солнца им много, то ли что? Так обычно бывает в Южной Италии.

Ну а что я? Мне приятно! Забавляюсь, продолжаю улыбаться, запасаюсь вниманием и позитивом, ведь в Москве так солнечно бывает не часто)))

14 мая 2016 г

#заметки #дневник

Неожиданные встречи

На прошлой неделе, когда мы еще были на Искье, я совершенно неожиданно встретилась с Арсением. Представьте только: Италия, остров, местный ресторанчик у моря, рядом с отелем. Ресторанчик любимый, но, по правде, примечательный только тем, что нас там давно знают, и каждый год я увожу оттуда пару бутылок хорошего итальянского вина, подаренных хозяином. В тот вечер мы с Петей и моей подругой Дианой спустились поужинать. И представляете, нам, несмотря на практически дружбу с хозяином ресторана, едва-едва нашли место! Вечеринка, видите ли, у них! Полтеррасы занимает стол, играют музыканты, а сотрудники ресторана, обычно по-итальянски расслабленные и приветливые, сосредоточены и напряжены. Сразу видно, не итальянская вечеринка. Между ТЕМИ и остальными гостями словно пролегла невидимая граница, нарушать которую никто не решается.

Мы все-таки организовали себе место: Дианка где-то нашла небольшой стол и с очаровательной улыбкой раздвинула столы соседей: «Простите, пожалуйста, пожалуйста, простите, мы вас немного подвинем». Поужинали, выпили вина.

Потом познакомились с ребятами из Украины, сидящими поблизости. Они угостили нас местным мелончелло – итальянским ликером из дыни. Мелончелло оказался вкусным и пьяным. После него, выпитым вслед за бутылкой вина на двоих, настроение, упавшее после того, как хозяева не могли найти нам столик, поднялось. Сидим, смеемся, болтаем, музыка заводит и тянет танцевать. Вокруг все сидят, не танцуют. «Все, – говорю, – я пошла!» Петя за мной увязался. И вот мы с ним, пританцовывая, двигаемся по террасе ресторана в поисках свободного места. Официанты нас не останавливают, но уже сгруппировались: и постоянных клиентов обидеть не хотят, и ТЕХ, которые за большим столом, боятся беспокоить. А мы с Петей уже к тому столу на опасное расстояние приблизились, и нам все веселее. Вдруг я увидела Арсения, и тормоза мои отказали совсем. «Ааааааа!!! Сеня!!!» – завизжала я. Он повернулся: «Ленка! Аааааа!» – и сорвался с места меня обнимать. «Нееееееет! Не трогай мою маму!» – кричит Петя, обхватывает меня за ноги, пытаясь оттолкнуть Арсения от меня.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза