Где зимует кузькина мать, или как достать халявный миллион решений

Нарисую, для большей выразительности, слепые выпученные глаза в очках, такие же умные, как у них. Потренируюсь вычурно выкрикивать их фальшивые истины, еще демонстративнее, чем кричат они друг другу с трибун. Тогда свою точную копию они примут за шедевр клоунады.

Ох, как они будут материться в мой адрес, хохотать над моей глупостью, неуклюжестью, даже не догадываясь, что смеются над собой!

Последние приготовления перед выходом. Пришла пора отодвинуть в сторону те прекрасные и глубокие переживания души, которые я никому не в состоянии передать.

Ах, как бы мне хотелось хоть один раз взять вас-с собой в путешествие! Но увы... Придется мне перевоплотиться.

Где мой шутовской колпак ученого? Где мои медальчики-бу-бенчики, звездочки-на-погончики? Посчитаем, всё ли на месте: доктор педагогики, доктор психологии, доктор медицины, академик там, академик тут, профессор здесь, чего-то там президент...

А теперь, разогреем голосовые связки: до-о-о, ре-е-е, ми-и-и-и, фа-а-а... о со-оле... о с-о-о-оле мио... ку-ка-ре-ку-у-у-у, ку-дах-тах-тах! У, ё-моё! Не получилось!

Попытка номер два... Уже лучше. Попробуем снова... Кхе-кхе... Уже умнее. Йехх! Еще раз... Совсем научно получается!

- Здравствуйте, почтеннейшая дырка от публики!

- Уважаемые умники и умницы!

- Дамы-господа и прочая, прочая, прочая...

Сейчас, сейчас скажу... сейчас скажу... что-то умное, ну, очень умное: "Мать кузькину за ногу!..". Вот! Всё! Клоун готов! Пора на манеж! Нас ждут великие гнилые помидоры! - А вот и я!

Достаю вас в третий раз

От автора, или двадцать четыре параметра вашей временной беременной гениальности

Ну что, родные?

Во-первых, писать книги не только не люблю, но, прямо-таки, ненавижу. Но вынужден.

Во-вторых, писать приходится, в основном, ради учеников, чтоб сэкономить голосовые связки. Так что это - трудовая повинность.

В-третьих, если писать абсолютно искренне, придется всё и всех назвать своими именами! А к этому ни я, ни вы пока не готовы. Это способны понять только мои ученики.

Вот это меня удерживало. Но, в конце концов, после целого года мучений, после всех маниакальных домогательств учеников и друзей, я согласился. Особенно помогли ласковые поглаживания их "пистолетных дул", от которых на моем виске уже образовалась мозоль.

Понял, что они не слышат моих протестующих воплей:

- Ко всем моим профессиям еще и книги писать?! Вы что, из меня писателя сделать хотите?! Делать мне, что ль, нечего?!

А потом решил:

- Да наплевать! Будь, что будет! Напишу, как получится!

Как же я волновался, выпуская книгу "Опыт дурака..." такой, какая она есть! Думал: "Поймут или не поймут?.."

Ко всем моим догадкам и внутренним убеждениям, эта книга добавила огромный восклицательный знак! Жизнь доказала верность моей теоретической практики и практической теории на 100%.

Вот сейчас хожу, диктую и вижу: на шкафу стоят всякие статуэтки награды за мою книгу, которая побила все рекорды по тиражам. Обычно книга держится на первых местах рейтинга неделю, максимум две. "Опыт дурака..." остается бестселлером с момента выхода.

Почему "Опыт дурака..." держится три года? Почему ее тираж на сегодняшний день превысил пять миллионов и продолжает безостановочно расти? Как я это сделал? Просто, "Опыт дурака..." пропустил всего по трем параметрам техники ускоренного обучения.

В издательстве редакторы с высшим литературным обрЕзованием высокомерно, уничтожающими взглядами смотрели на меня. Одни кричали:

- Что вы вытворяете? Так не пишут! Это не по правилам! Нас же сотрут в порошок!

Другие смотрели с сожалением и грустью, как на самого безнадежно глупого ученого. Так было с первой моей книгой: редакторы убрали самые главные, ключевые моменты. Но теперь я сказал им:

- Или печатайте, как есть, или... На хрен нужен красивый набор ваших мертвых облитературенных слов?!

Признаюсь, слово "на хрен" тогда не говорил, сейчас добавил. И пришёл к этому после того, как один таксист, применяя всего три слова, мгновенно объяснил мне, как ремонтировать карбюратор.

Объясню: одно из этих слов означало мужской половой орган в разных состояниях, другое - женский орган, третье - их совместный бизнес.

Потом он плавно перешел на политику и, меняя только порядок слов, описал мне многовековую историю России. Обрисовал портреты и деятельность многих политиков так, что я сразу узнал, о ком идет речь.

Я сделал вид, что первый раз в столице, и попросил показать город. За час он познакомил меня с центром и главными архитектурными достопримечательностями столицы.

Не применяя других слов, он рассказал, кто в каком доме живет и чем занимается. Вот такой урок русского языка преподал мне простой таксист.

Тогда возникло горькое чувство: столько ученых работают над техникой ускоренного обучения, а вот рядом - непризнанный академик за баранкой зарабатывает на жизнь!

Значит, одна из малюсеньких сторон техники ускоренного обучения применение в особо ответственные моменты шокирующих, иногда оскорбительных слов в ваш адрес.

Предупреждение голодным литераторам!