Гегемония, или Борьба за выживание: Стремление США к мировому господству

Возвратимся, однако, к ближневосточной истории. В 1970 году Израиль оказал США еще одну неоценимую услугу: он предотвратил попытки Сирии осуществить военное вторжение на территорию Иордании с целью защитить местное палестинское население, которое там подвергалось жестоким репрессиям. После этого поставки материальной помощи Израилю из США увеличились в четыре раза. Представители американской разведки вместе с такими влиятельными политическими фигурами, занимающимися ближневосточной проблематикой, как сенатор Генри Джексон, рассматривали гипотетический альянс Израиля, Ирана и Саудовской Аравии с Турцией в качестве блока в прочный фундамент укрепления влияния США в регионе.

В 1979 году, после того как в Иране произошла смена власти и шах покинул страну, альянс Израиля и Турции стал выполнять функции главного центра проамериканских сил в регионе. На смену шаху был выбран режим Саддама Хусейна в Ираке, который в 1982 году администрация Р. Рейгана исключила из списков международных террористических государств с тем, чтобы США могли беспрепятственно оказывать поддержу тирану.

Внешнеполитические ориентиры Израиля на протяжении последних тридцати лет значительно ограничили его возможности для выбора. В настоящее время у него практически нет другой альтернативы, кроме как обслуживать интересы США и выполнять функцию американской военной базы в регионе. Выбор стоял перед израильским руководством в 1971 году, когда президент Египта Анвар Садат согласился подписать мирный договор в обмен на вывод израильских войск с территории Египта. Садат не смог ничего предложить палестинцам и не включил в текст мирного соглашения упоминание об оккупированных территориях. В своих мемуарах Ицхак Раббин, который тогда был израильским послом в США, охарактеризовал «знаменитую» совместную инициативу как «важный этап» на пути мирного урегулирования. Но при этом был и один «неприятный момент»: условие о выводе Израилем своих войск с территории Египта, закрепленное в ключевом американском внешнеполитическом и международном дипломатическом документе — в Резолюции № 242, принятой в ноябре 1967 года.

Израилю необходимо было принять судьбоносное решение: либо согласиться на мирное урегулирование и наращивание интеграции в регионе, либо настаивать на продолжении конфронтации. В этом случае Израиль неизбежно оказался бы в еще большей зависимости от США. Он выбрал вторую альтернативу, причем не из соображений безопасности, а с учетом потребности в осуществлении региональной экспансии. Об этом ясно свидетельствуют многие израильские источники. Генерал Хаим Бар-Лев, ключевая фигура правящей лейбористской партии, выражал общую позицию, когда написал в газете своей партии следующее: «Мы можем достичь мира, но, я полагаю, мы больше выиграем, если воздержимся от этого». Говоря так, он имел в виду приобретение северо-восточной части Синайского полуострова, которая представляла в тот момент первостепенную значимость для израильского руководства. Оттуда в период конфликта были грубейшим образом выселены все местные жители, и там планировалось создать город Йамит с полностью еврейским населением. В 1972 году генерал Эзэр Вэйсмэн, позднее ставший президентом Израиля, добавил: политическое урегулирование без расширения израильской территории означает, что Израиль не может «существовать сообразно своему масштабу, духу и новым качествам, которыми он теперь обладает».

На этот важный вопрос ответ предстояло найти Вашингтону. После некоторых внутренних дискуссий американское руководство отказалось от своего прежнего курса в пользу принципа «патового решения», сформулированного Г. Киссинджером, суть которого сводилась к прекращению всех дипломатических усилий и использованию исключительно силовых мер. Необходимо напомнить, что в этот период внешняя политика США воспринималась главным образом в триумфальном ключе, о чем позднее Израиль будет жалеть. После 1967 года США и Израиль принимали как должное отсутствие какой-либо угрозы со стороны арабского мира. Мирный договор, подписанный Египтом, отнюдь не так «знаменит» в США, скорее, о нем мало кто знает, точнее, о реальном положении вещей, которое не вписывается в рамки официальной идеологизированной версии.