Гейдар Алиев

В Черноморском пароходстве, к которому был приписан «Нахимов», как выяснилось, даже не знали точно, сколько человек вышло на теплоходе в море. И это считалось обычным делом. Капитаны, вопреки нормам, сами, словно извозчики, договаривались, как будут расходиться их суда. После двух-трех-четырех дней в морской воде тела, поднятые на поверхность, да еще в жару, быстро разлагались. Подогнали вагоны-ледники. Сделали гробы.

— Спрашивал Алиев со всех очень строго, — вспоминает Ухов. — Заместителя министра морского флота за срыв одного поручения отстранил от должности. Урок пошел всем на пользу.

— Горше всего было выслушивать тех, кто не смог опознать родного человека среди покойников и ждал, когда сможет отдать последний долг мужу или жене, брату, сестре, детям, отправившимся в свадебное путешествие.

С риском для жизни операторы сделали подводную видеосъемку. Вот камера приближается к борту и наплывает на голову женщины, застрявшей в перегородке. Ее длинные волосы от подводного течения шевелятся, как от легкого ветерка. Кажется, вот-вот она вскинет голову и молодой человек, который не отводит глаз от экрана, узнает в ней свою Наташу.

— Вы ее поднимете? — наконец глухо спрашивает он.

— Попытаемся… Если это не будет угрожать жизни водолазов, — отвечают ему. — Один водолаз уже погиб.

«Наше твердое убеждение, — говорил Гейдар Алиевич Алиев на одном из заседаний комиссии, — что крушение произошло в результате халатно-преступного, безответственного отношения к своим обязанностям капитана сухогруза" Петр Васев" и капитана парохода" Адмирал Нахимов"».

О ходе работ, о результатах расследования Алиев регулярно докладывал Рыжкову. По словам Ухова, два-три раза звонил Горбачев, вроде собирался приехать.

Впрочем, в это мало верилось. Станет генсек прерывать отдых! В мае он не нашел в себе сил побывать в Чернобыле, в сентябре-в Новороссийске, через год с небольшим — только после настоятельных советов Рыжкова — собрался в Спитак, взорванный землетрясением. Удобная позиция — жить вне чужого горя. Это поэты с их ранимой, больной душой уверены, что чужого горя не бывает (слова Константина Симонова).

И политики — не политиканы — считают так же. Тем летом Горбачев отдыхал с 20 августа по 20 сентября. Перед возвращением в Москву заехал на Кубань и в Ставрополь, жизнерадостно пообщался с электоратом. А Николай Иванович Рыжков с группой руководителей Украины и Белоруссии побывал в Чернобыльской зоне; Гейдар Алиевич Алиев держал на себе новороссийскую беду…

…В январе сорок второго года в блокадном Ленинграде Алексей Николаевич Косыгин увидел, как двое подростков тянули по стылой улице санки, на которых лежал их братишка или сосед. Типичная для тех дней картина. Так свозили покойников по всему городу. Что-то заставило Косыгина остановиться у этой горестной процессии и спросить, кого везут хоронить. Ребята еще не успели ответить, как Алексей Николаевич заметил, что у мальчика, лежащего на санках, дрогнуло веко. Может быть, в эти последние мгновения уходящей из него жизни, сквозь забытье, он услышал голос, похожий на отцовский? Алексей Николаевич взял ребенка на руки, тот стал приходить в себя. Косыгин распорядился, чтобы мальчика отогрели, покормили, а затем вместе с братьями эвакуировали из Ленинграда.

По заданию ГКО Косыгину предстояло эвакуировать 500 тысяч ленинградцев, станки, краны, моторы и целые заводы, которые были нужнее на Большой земле. Огромная, сложнейшая государственная. задача и случайная встреча… Судьба блокадного города и судьба одного человека… Косыгин не разделял их.

Таким же был и Алиев. Это свидетельство самых разных людей, в том числе и помощников, которые ежедневно докладывали первому заместителю премьера почту, записывали его поручения, летали с ним в командировки.

— Что, на ваш взгляд, — спросили мы Ухова, — произвело на Алиева самое сильное впечатление в Новороссийске?

— Во-первых, сам факт столкновения. Оно не могло, не должно было произойти. Не было никаких предпосылок для столкновения. Спокойное море. Звездное небо. Пассажирский теплоход весь в огнях — бортовые огни, топовые. Современные навигационные приборы. Пароход, выходя из порта, получил сообщение диспетчерской службы о том, что навстречу идет сухогрузное судно. Та же служба предупредила капитана «Петра Васева» о выходе «Адмирала Нахимова», которому сухогруз обязан был дать возможность беспрепятственно идти по курсу. Сухогруз не сделал этого. Капитаны договариваются, как будут расходиться — вопреки правилам. Третий помощник капитана сухогруза «Васев» предупреждает:

«Мы сейчас столкнемся!» — «Я все вижу, — отвечает, посматривая на экран радара, капитан. — Разойдемся. Все идет нормально…» Самонадеянность и безответственность двух капитанов привели к непоправимой беде.

Невиданная безалаберность потрясала. И вызванная этим гибель «Нахимова», огромное людское горе… И снова безответственность: на берегу нет полных списков пассажиров и экипажа; приходится по самым разным свидетельствам восстанавливать их.