Гектор и секреты любви

Дорогой друг, эта записка — своего рода пари, заключенное с самим собой. Но разве не так же совершаются научные открытия? Знаю, они обязательно пошлют Вас по моим следам, а в отеле расскажут о моем посещении этого храма. Далее, я рассчитываю, что эта скульптура заинтересует Вас, и если Вы сейчас читаете записку, значит, я выиграл. Я получил Ваше сообщение, но Вы проявляете трогательную наивность, полагая, что данный электронный адрес известен только Вам. Они знают о Вас все и даже немного больше.

Я сейчас работаю над рядом фундаментальных научных открытий вместе с очаровательной помощницей, о чем Вам наверняка известно, а эти мерзавцы хотят явиться и все испортить. Чтобы удержать их на расстоянии, мне бы следовало окончательно замести следы и прервать всякое общение с Вами, однако временами я испытываю потребность в таком собеседнике, как Вы. Продолжайте слать мне электронные сообщения, но помните, что их прочту не только я, — это может оказаться полезным. А теперь беги, возлюбленный мой; будь подобен серне или молодому оленю на горах бальзамических![5]

С дружескими пожеланиями Ваш профессор Корморан.

Едва Гектор успел дочитать записку профессора Корморана под любопытным взглядом Шизуру, как они услышали перепуганные крики Мико.

Выбежав из внутреннего дворика, они оказались на заросшей травой и деревьями кольцевой дороге, которая когда-то была защитным рвом. Там они увидели перепуганную Мико, она рыдала и вопила одновременно.

Сидящий у ее ног Жан-Марсель осторожно рыл землю руками.

— Не двигайтесь, — рявкнул он, обращаясь к Гектору. — Скажите япошке, чтоб подошла к вам.

Шизуру и Мико быстро залопотали по-японски, причем казалось, будто на этот раз Шизуру успокаивает Мико, а не наоборот.

Гектор настойчиво попросил Мико подойти к ним, но, парализованная ужасом, она была не в состоянии пошевелиться. Она видела, что Жан-Марсель возится с миной, и боялась сделать даже шаг в сторону.

В конце концов Гектор осторожно прошел по следам Мико и Жан-Марселя и привел девушку к Шизуру, которая взобралась на каменный постамент.

— Так-то лучше, — сказал Жан-Марсель. — Не люблю, когда на меня смотрят во время работы.

Наконец он выпрямился, держа в руках маленькое зеленоватое блюдце из пластмассы.

— Если быть внимательным, их всегда можно заметить. Тем более что дожди размывают почву, и они поднимаются. А вот ночью страшно.

Гектор подумал, что у Жан-Марселя была, наверное, очень интересная жизнь, если он ухитрялся прогуливаться ночью по минному полю. Тем временем Жан-Марсель продолжил свои объяснения.

— Всё, эта штука уже не опасна, — сказал он, — потребуется давление не меньше тридцати кило, чтобы взорвать эту мелкую пакость.

Он начал выкручивать подобие пробки на верху мины, вытащил из нее какую-то трубочку и другие мелкие предметы, зашвырнул их широким жестом в джунгли, после чего положил обезвреженную мину на камень на видном месте.

— Пусть видят, что есть смысл поднять задницу и разминировать здесь более тщательно.

Он подошел к ним с довольным видом. Гектор вспомнил, что один из рецептов счастья гласит: нужно чувствовать, что делаешь нечто полезное, а в данном случае, вне всяких сомнений, Жан-Марсель поработал с пользой.

Шизуру продолжала успокаивать Мико, обняв ее, и две «япошки», как называл их Жан-Марсель, выглядели весьма трогательно.

Через некоторое время все решили, что пора возвращаться к машине, потому что эта история с миной охладила их исследовательский пыл.

Шофер уснул, сидя за рулем. Машина стояла под деревом с открытыми дверцами из-за сильной жары.

— О-о-о-ой! — воскликнули снова маленькие японки. И объяснили, что тоже приехали на машине, но их водитель, по всей видимости, уехал, не дождавшись.

— Мне это не нравится, — заметил Жан-Марсель.

— Мне тоже, — согласился Гектор.