Гелий-3

Норберт дырявил бумагу, звенели падающие на землю гильзы, лениво плыли облачка порохового дыма. Какое-то время спустя, однако, оказалось, что он меняет магазины, зная что нажать, машинально передергивает затвор, а оружие уже не так дергается в руках. Он даже помнил, что перед выстрелом нужно кричать «цель!», а после того как закончатся патроны — «авария!», и, присев, сменить магазин.

— Разряжай, — объявил Птакер. Открыв экран бронебука, он постучал по клавишам, подошел к пулеуловителю и положил на землю диск из металла и пластика, а затем вернулся. — Хорошо. Вставляй магазин.

Он проделал возле своего омника жест активации. Щелкнул затвор.

— Готово!

В воздухе над диском замерцало облако серебристых пикселей, из которых вдруг возник молодой темноглазый мужчина с короткой бородкой вокруг рта и кудрявыми волосами. Какой-то парень с улицы, южанин. Свободные темные штаны, белая футболка. Через левое плечо висела полотняная сумка с эмблемой супермаркета.

Птакер стоял, заложив руки за спину и внимательно наблюдая за Норбертом.

Голографический персонаж полез в сумку и поднял ее вместе с содержимым, которое оказалось угловатым и торчащим вперед.

— Огонь! — рявкнул Птакер своим сержантским голосом. — Дублетом, поверху!

Норберт поднял оружие, но при виде человека по другую сторону ствола его сковал паралич. Нет, и всё.

Из сумки южанина с оглушительным грохотом вырвалось пламя, и на теле Норберта взорвался электрический разряд, боль от которого он ощутил аж в зубах. Он даже не заметил, как оказался на земле. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы снова подняться на ноги, выплевывая песок и потирая кожу на груди, но там не осталось никаких следов, кроме приклеившегося к рубашке металлического кружка размером не больше пуговицы. Между локтем и подмышкой Птакера виднелся продолговатый металлический предмет, похожий на фонарик.

— Ты убит, — заявил Птакер. — Насмерть. Покойся с миром. Понравилось? Еще раз.

Молодой южанин исчез в облаке серебристых искр, и вместо него появился другой прохожий в белой льняной рубашке и спортивном пиджаке. На глазах у него был дисплей от омника, и он смотрел по сторонам, слегка покачивая головой, словно слушал музыку. Посмотрев на Норберта, он улыбнулся, после чего молниеносно сунул руку под пиджак, достав черный угловатый предмет.

— Огонь! — взревел Птакер.

Норберт поднял оружие, стиснув челюсти, будто оно вдруг стало чудовищно тяжелым, и дважды нажал на спуск. Голографический образ пошатнулся, издав пронзительный вопль, закашлялся и резко сел на землю, глядя на него с отчаянием и ужасом, потом с булькающим хрипом вздохнул, сминая перед рубашки, на которой расползалось рубиновое пятно, и свалился набок. Из глаз его ручьями текли слезы, он судорожно ловил ртом воздух.

— Контроль! — крикнул Птакер. — Сейчас он тебя убьет!

Умирающий повернулся, продолжая издавать жуткие свистящие всхлипывания, и протянул трясущуюся руку к лежащему на земле пистолету.

Норберт выпрямил руки, видя дрожащее как в лихорадке дуло, и нажал на спуск. Голова раненого дернулась, из затылка брызнуло облако красного месива, и он опрокинулся навзничь. Ноги затрепетали и замерли, лишь пальцы вытянутой руки механически подрагивали, словно конечности краба.

— Хорошо, — сказал Птакер. — Ты справился. Это только тренировка. Но в случае чего помни — или ты, или он. Теоретически, поскольку здесь ничего не произошло. Ничего. Просто нечто вроде компьютерной игры. Ну, давай, опускай оружие. Разряжай.

Труп развеялся в облако и исчез.

Норберту показалось, будто он превратился в гипсовую статую. В конце концов, преодолев сопротивление стиснутых челюстей, он вынул магазин и дважды передернул затвор.

— На сегодня хватит, — решил Птакер и начал собирать снаряжение.

Норберт присел в открытых дверях микроавтобуса и дрожащими пальцами закурил сигарету, пытаясь забыть, какое было выражение лица у того гребаного голографического парня, когда он его убивал.

* * *

— Похоже, справляешься, — с некоторым удивлением проговорил Тайгер. — Ты пережил центрифугу, а это уже кое-что.

Норберт взглянул на него поверх бокала виски. Людей в баре стало чуть больше, но найти свободный столик все равно не составляло труда. Он сидел один, поскольку нужно было собраться с мыслями, к тому же где-то в закоулках мозга блуждала мысль, что, может, тут появится Николета, и ей негде будет сесть, и тогда… Естественно, это была полная чушь. Во-первых, Шаман куда-то исчез, значит, и она тоже, а кроме того, это все-таки был бар для строительных рабочих и наемников.

— Было бы неплохо знать, чем я вообще занимаюсь, — ответил он. — Тренировки тренировками, но моя задача — снимать фильм, документалку, хронику, ивент, называй как хочешь. Тем временем мне до сих пор неизвестно, что тут затевается. Меня грузят в машину, куда-то везут, что-то происходит, а я езжу как баран и понятия не имею, что случится через секунду.

— Чем меньше подробностей…