Ген бесстрашия

Однако глубокий сон избавил ее от страданий, а проснулась Ли Май Лим только через три дня, когда все самое страшное было уже позади. Правда, чувствовала она себя отвратительно, а до прихода в точку рандеву оставались всего одни сутки.

Эти сутки еще не истекли, когда врачи сообщили одновременно капитану и Ли Май Лим, что биосовместимость ее яйцеклеток со сперматозоидами землянина достигла максимального уровня. Если зачатие не удастся совершить сейчас, то это не получится никогда.

И тогда Ли Май Лим пришла к носителю гена бесстрашия и сказала:

— Я хочу родить от тебя ребенка. Может быть, после этого у меня не будет детей, может быть, я даже умру, но если мой ребенок унаследует от тебя ген бесстрашия, то я умру счастливой. Пожалуйста, не лишай меня этого счастья.

Неустроев нашел, что речь ее прозвучала чересчур патетически, но ничего по этому поводу не сказал. Только спросил:

— А почему ты так уверена, что на этот раз у тебя получится? И чего это ты вдруг заговорила о смерти?

— Потому что я больше не миламанка. Я монстр, который создан специально для того, чтобы родить от тебя ребенка.

Говоря это, Ли Май Лим раздевалась, не ожидая напоминаний, и когда она предстала перед Неустроевым нагой, он, придирчиво оглядев ее с ног до головы, не нашел лучших слов, чем банальное:

— Надо сказать, ты очень привлекательный монстр.

«Кажется, он заметил!» — подумала Ли Май Лим про себя. Дело в том, что этим утром она обнаружила странную вещь. Ее груди ощутимо увеличились, хотя она еще не родила инфанта, и значит, для роста молочных желез не было никаких оснований. Похоже, это начали сказываться генетические изменения.

Но Евгений Неустроев по прозвищу Же Ни Йя ничего не заметил. Ему просто нравилась Ли Май Лим, и его слова были всего лишь очередным комплиментом.

И все-таки он был в восторге от Ли Май Лим. Более того, ему нравились все миламанки без исключения, и он не стал возражать, когда вслед за младшим офицером спецназа в каюту вошли еще четыре девушки с медовой кожей.

27

После того, как парадный катер генерала Забазара с рамбиярскими партизанами и колдунами на борту ушел от погони, его чуть было не обстреляли миламанские корабли, охраняющие священные рубежи родного скопления. Однако миламаны вовремя сообразили, что генеральский катер без эскорта не станет прорываться через линию фронта на вражескую территорию просто так.

К тому же миламанская разведка уже слышала о том, что у прославленного генерала Забазара угнали катер. Доблестным разведчикам удалось перехватить переговоры самого Забазара с заместителем, оставшимся на хозяйстве в Главном штабе союзнических войск.

В этом штабе вообще было больше миламанских шпионов, чем в любом другом подразделении моторо-мотогальских войск. Когда кого-то заставляют воевать из-под палки, он невольно задумывается о том, не поработать ли ему на противника. Как знать — может, это приблизит окончание войны.

Свои три медали «За образцовое растерзание врага» генерал Забазар заработал тем, что лично порвал в клочья четверых миламанских агентов. Но это не остановило их последователей, и начальник Главного штаба союзнических войск никогда не мог быть уверен, что его секретные переговоры остаются тайной для врага.

Правда, в случае с Рамбияром секретность соблюдалась особенно строго, и прокол случился лишь после того, как у Забазара угнали катер. Паника на временной базе привела к ослаблению бдительности, и в результате миламанская разведка узнала об инциденте.

Правда, миламаны так и не смогли выяснить, где находится планета Рамбияр и для чего она понадобилась моторо-мотогалам. И аналитики решили поначалу, что это просто очередное территориальное приобретение, до которых моторо-мотогалы так охочи.

Но тут появился этот самый парадный катер, который вышел на связь с миламанами по каналу, предназначенному специально для агентов, нуждающихся в экстренной помощи.

Как раз в этот момент катеру пытались преградить путь фронтовые силы моторо-мотогалов — космическая бронекавалерия. Но миламанский шпион Забатаган по специальному каналу сообщил коллегам нечто такое, из-за чего пришли в движение все миламанские корабли на большом участке фронта.

Из парковочных туннелей в пространство посыпались истребители, и бронекавалеристам стало не до погони за парадным катером генерала Забазара. Мотогальские мотошлюпки и миламанские истребители закружились в стремительной карусели, которая очень напоминала воздушный бой «Яков» против «Мессершмиттов» с той поправкой, что скорости измерялись в сотнях и тысячах километров в секунду, и поле боя растягивалось соответственно.

Верховые мотошлюпки, похожие на гибрид мотоцикла с самолетом, были менее массивны и более маневренны, нежели истребители, но это их не спасало. Миламанские пилоты умело теснили мотогальских всадников на периферию, растаскивая их по сторонам и отбивая от стаи, после чего расправиться с одиночными кавалеристами не составляло никакого труда.