Ген Человечности - 1

— Допустим, надо — стервозным, так хорошо мне знакомым (таким тоном разговаривала любая уважающая себя феминистка) тоном сказала она — у тебя есть мысли на этот счет.

— Мысли всегда есть… Пойдем.

Мы спустились вниз, вышли из конторы шерифа, у которой я припарковал внедорожник. Сунувшись внутрь, я извлек короткий Knight Armament.

— Бери.

— Я не люблю оружие, вы забыли?

— Не забыл — ухмыльнулся я — и как ты мне ткнула пистолетом в лицо, я тоже хорошо помню. Я не могу брать с собой балласт (при этих словах она скривилась, как будто раскусила лимон целиком) поэтому каждый, кто едет со мной, должен уметь при необходимости постоять за себя. Мне нужен третий стрелок в команде, поняла? Держи!

С кривой усмешкой она взяла короткий, но тяжелый автомат, разложила приклад, приняла стрелковую стойку, причем достаточно профессионально.

— Ну?

— Давай! — я указал ей на дорожный знак метрах в ста от нас, Энджи скупым отработанным движением вскинула винтовку. Три одиночных выстрела слились в один, громкое эхо пошло гулять по затихшему городу, отражаясь от стен опустевших домов. Последняя пуля сбила знак на землю, и он с металлическим грохотом упал на капот стоящего поблизости старенького Форда. Из офиса шерифа высунулся один из дежурных с винтовкой наготове, оценив картину, хмыкнул и спрятался вновь в здании.

— А говорила, не умеешь … — укоризненно протянул я.

— Я не говорила, не умею, я говорила — не люблю — мрачно сказала Энджи, кладя винтовку на капот внедорожника — ну что, мы пришли к согласию по вопросам нашего маленького совместного путешествия.

— Пришли… — проговорил я немало удивленным голосом — слушай, у тебя здесь есть Интернет? …

— При укусе шанс заразиться не велик, примерно один из ста — уверенно сказал Питер — по крайней мере, я говорю о тех штаммах вируса, которые я знаю. В слюне вируса содержится не так много.

— Тогда как, черт побери, началась такая эпидемия? Ведь в считанные дни эта зараза охватила весь мир. Каков инкубационный период этой дряни?

— Примерно неделя. Первые дней пять человек является инфицированным, но не заболевшим. Первые симптомы, еще контролируемой агрессии проявляются на шестой день. К концу седьмого дня человек уже становится одержимым. И лечить его бесполезно.

— И что, нет никакого лекарства — спросила Энджи у Пита — вообще ничего? Какого же … вы разрабатывали эту дрянь, если от нее гибнут и свои и чужие?

Питер хотел сказать, но правильно понял мой свирепый взгляд и про наличие разработанной вакцины промолчал.

— Лекарство должно было быть разработано позже — соврал он — но мы не успели.

— Великолепно — фыркнула Энджи — и теперь мы застряли здесь и сидим по уши в дерьме.

— Леди не пристало выражаться такими словами — занудливым голосом сказал я, решив напоследок проверить один из моих старых электронных почтовых ящиков. Кликнул «проверить наличие почты» — и … замер. Среди идиотских рекламных рассылок и моря спама выделялось одно письмо. Письмо было с виду вполне обычным, но для меня оно было… короче, как на море линкор выделяется среди прогулочных яхт. Отправителем этого письма была некая «Blackstar ink»…

Черная звезда… Black Star… Для непосвященного человека это письмо было всего лишь еще одним письмом в море рассылок и спама, обрушивающегося ежедневно на наши головы как поток нечистот. И только посвященные, бывшие и действующие бойцы сил специального назначения могли понять действительный смысл этот письма.

Это был одновременно сигнал опасности и сигнал сбора. Начиная с пятидесятых годов прошлого века, Америка, готовясь к жестокой войне с Советским Союзом, просчитывала разные варианты. И готовила меры противодействия. Одним из самых страшных вариантов был план «Черная Звезда». Это был план на случай, если коммунисты совершат в стране государственный переворот или советская армия вторгнется на территорию Соединенных штатов Америки. По условленному сигналу «Черная звезда» (означавшим, что страна захвачена или может быть в самое ближайшее время захвачена противником) бывшие и действующие сотрудники спецслужб и бойцы спецподразделений должны были начать скоординированную диверсионно-террористическую войну против коммунистов. Тогда же на территории страны были заложены десятки складов с оружием. В семидесятом году один уголовник, бежавший из тюрьмы, случайно наткнулся на такой вот склад оружия и вооружился до зубов. Пришлось его уничтожать с вертолета. Дело это замяли, а в конце восьмидесятых, когда стало понятно, что коммунизм в Америке если и наступит — то не в этой жизни, ликвидировали и все склады с оружием. Но система оповещения осталось, более того с появлением Интернета она многократно упростилась. Теперь достаточно было скинуть условное письмо на оффшорный почтовый сервер, а он уже разошлет его всем адресатам. Просто и быстро. Такое письмо могли послать считанные люди. А это значит, что в стране действительно происходит что-то непонятное и страшное — при обычной, пусть и самой страшной эпидемии, систему «Черная звезда» не активизировали бы. И это значит — что мне пора возвращаться в строй…

— Что там…