Ген луны (СИ)

Анна сидела, боясь пошевелиться. С одной стороны, ей было страшно, ведь неизвестно было, раздумала Сирин ее убивать, или нет, но с другой, девушка боялась спугнуть птицу.

Спустя несколько минут беспробудной тишины, над деревьями раздалась первая дрожащая нота, перешедшая в абсолютно неземные, фантастически прекрасные звуки. Анна завороженно слушала пение Сирин, совершенно не замечая, что тело уже затекло от неподвижности. В этой песне были скрыты все тайны, все до единой. Земля, вода, воздух, все лунные и подлунные секреты миров стали вдруг открытой книгой. Душа Лолиты словно расправила крылья и взмыла вверх, к вершинам спокойствия, блаженства и безмятежности. В памяти мелькнул вспышкой момент, когда она в детстве стояла под цветущим деревом, с которого от ветра непрерывно сыпались белые нежные лепестки, и пыталась поймать хотя бы один из них, но все время промахивалась. Такая детская досада, что слезы непрошенным дождем лились из глаз, а лепестки все падали и падали…

«Останься со мной» — безмолвно звучало в песне. «Останься, и ты забудешь все горести…останься, и тебе не придется ни о чем жалеть. Будь со мной, и ты уйдешь от всех бед, будь моей, и ты станешь счастлива…»

Изящные длинные пальцы перебирали волосы Лолиты, и стирали с лица дорожки слез, которые почему-то катились из глаз.

«Не плачь орхидея, останься со мной…твои беды уйдут, сгинув под пеленой…» — слышала в мелодии Анна, и от этих щемящих звуков едва не останавливалось сердце, то трепеща от восторга, то сгорая от страданий и тоски.

Внезапно голос Сирин дрогнул, но после зазвучал еще сильнее, но в нем теперь слышались ноты боли, отчаяния, и страха. Анино существо тут же откликнулось на эту резкую перемену. Девушка ощутила сильнейший страх… нет, это чувство было едва ли меньшим, чем ужас.

Птица поднялась на ноги, и отошла на несколько шагов. Дальше глазам Ани предстало кошмарное зрелище.

Нежные руки Сирин дрожали, а через несколько секунд сотрясалось все тело, но она продолжала петь, хотя теперь в голосе музыка соединялась с криком боли. Раздался отвратительный треск, с каким лопается кожа и разрывается сырое мясо, и из спины существа полезло что-то большое и громоздкое. Анна онемела от ужаса, и не в состоянии пошевелить даже рукой, смотрела на это дикое мучение.

Из горла Сирин вырвалась наверное самая высокая нота из существующих. Вместе с кровью. Алой, насыщенной, словно лепестки розы, словно летний закат, словно сама жизнь. Она тонкой лентой змеилась по подбородку, спускаясь на нежную шею, и терялась под туникой.

Сильный ветер взметнул Анины волосы. Это раскрылись огромные крылья, красные и мокрые от крови. Большие, перламутровые, жемчужные.

Голос слабел с каждой секундой.

«Вот и настал мой счастливый конец…моя орхидея, я одел свой венец…» — слышалось Лолите. Птица пошатнулась. Девушка вскочила, и бросилась к ней. Сирин взяла ее за руку, но едва удерживала вес ее ладони.

«…мое наслаждение в смерти моей…свобода от тела…тебя нету в ней…» — прошелестел последний шепот ветра в закрытой наглухо оранжерее. Рука разжалась, и птица упала на землю. С душераздирающим треском сломались кости в крыльях и Аня, не выдержав, закричала. Темнота поглотила ее, стирая все ощущения и звуки.

— Лолита!…Лолита, ты слышишь меня?!…Лола! – словно сквозь туман донесся до девушки панический писк Киры. Она трясла ее за плечо.

Аня открыла глаза, и увидела над собой смертельно бледное испуганное лицо подруги.

— Кира…— выдохнула она.

— Ты жива, так ты жива! – она схватила ее в охапку, и сжала так, что Анне послышался треск собственных ребер.

— Кира! Задушишь! – прохрипела она. Тут в поле ее зрения оказалось безжизненное тело, лежащее, словно тряпичная кукла.

— Нет!…— прошептала она, и вскочив, бросилась к Сирин. Она была мертва. Прекрасное лицо выражало неописуемое страдание. От этого сердце Лолиты словно сжала ледяная рука.

— Нет…— снова, словно на автомате повторила она. Послышался топот множества ног. В оранжерею стали заходить зрители и судьи. Главный судья гневно топал к ним, остановившись возле Киры, грозно навис над ней:

— Зачем вы зашли в оранжерею! Вы должны были оставаться снаружи! Здесь птица Сирин — самая кровожадная на всем Крите! Вы понимаете, насколько это было опасно! – гневно распинался он. Кира молчала. Тут судья осекся, скользнув взглядом по Лолите и неподвижно лежащей птице.

— О-он мертв? – наконец выдавил вампир. Аня опустила голову. Тут подоспели остальные судьи, и зрители, стоящие вокруг толпой, зашептались.

— Эти крылья…неужели он…лучшая птица, черт… — обреченно хлопнул себя по лбу один из судей. – Он выбрал вас? Вас?!

Ане даже досадно стало. Говорят так, словно перед ними сидит отвратительное скользкое существо, а не человек. Ну и субъекты!

Зрители шептались, и таращились на Анну. Некоторые хихикали, только студенты в красных плащах смотрели на нее серьезно, некоторые с легким интересом, изучающе.

— А вы…— посмотрел на нее главный судья. – Вы справились с заданием, поздравляю.