Ген преступника. Часть 1 и Часть 2

Хэйс-старший надрывал горло, выкрикивая замечания, но лишь понапрасну напрягал связки. Молан захлопнул дверь и без оглядки пустился вниз по лестнице. Мысли роились в голове, не заглушая ни на секунду перезвон голосов. Одни вторили ему унять упрямство, выслушать информацию до конца; другие оглушали ревом несогласия. Уравнитель не знал всех секретов организации, с которой столкнулся, не имел возможности, удостоверится в правдивости полученной информации.

Сомнения рассеивались, как только лицо Бирна, смотрящее в объектив камеры всплывало в сознании, будто живое.

…Найди меня, Мо…

– Вон из моей головы, твою мать!!!

Стойка приемной пошатнулась от резкого удара руки. Дежурный вынырнул из сладкого сна, испуганный громким криком.

– Что..ччтттопппррроиссссходит?

Заика таращился на нарушителя покоя, будто впервые видит.

– Мистер Хэйс?

– Ааа?

Обращение товарища по службе вытащило Молана из пучины гнева.

– Извини, приятель. Я немного погорячился.

– Нннничччегоо…С вами все в порядке, Молан?

– Нет.

Глава 6. «Кровавая Тюрьма.»

Вцепившись в набитый соломой тюфяк,

я медленно гибну во тьме.

Светло в коридоре, но в камере – мрак,

спокойно и тихо в тюрьме.

Но кто-то не спит на втором этаже,

и гулко звучат в тишине

вперёд – пять шагов,

и в сторону – три,

и пять – обратно к стене.

Не медлят шаги, никуда не спешат,

ни сбоя, ни паузы нет;

был пуст по сегодняшний день каземат,

в котором ты ходишь, сосед;

лишь нынче решёный, ты после суда

ещё неспокоен, чужак,

иль, может, навеки ты брошен сюда,

и счёта не ведает шаг?

Теодор Крамер. Шаги.

…Голова разрывается от постоянных постукиваний. Такое ощущение, будто сборище барабанщиков устроило марш прямо под окнами дома. В горле пересохло от чрезмерно-выпитого алкоголя. Я даже не помню, как добрался до дома. Добрался ли вообще? Стоит ли, задаваться вопросом, в чей постели я, сейчас, лежу?

Очевидно, раз на мне рубашка и ботинки, то здравый смысл возымел над похотливой натурой пьянчуги. Виски творит чудеса, когда залпом опрокидываешь стакан другой. Даже вкус исчезает, рецепторы предательски бьют тревогу, призывая, остановиться, но разбушевавшейся рассудок кричит о продолжении. К несчастью, для печени и отраде местных баров, второе берет верх чаще.

Страшно открывать глаза. Голосовая почта, наверняка, полна гневных сообщений от отца. Моя выходка была обыденным явлением. Раз 30 я наставлял пушку на старика и, ни разу, не выстрелил, но вчера был особенный случай. Я не сомневался, стоит ли, спускать курок, стоит ли, размежевать мозги по идеально выбеленной стене. Все было до предела ясно. Однако кучка следователей испортила весь настрой. Выкладывать гору трупов, намерений не было. Удивительно, как ему удается, ускользать от правосудия…

– Мо? Молан? Ты не спишь?

Нил, конечно. Вот, кто взгромоздил мою тушу в машину и отвез домой.

– Что ты до сих пор здесь делаешь?

– Ну, мы здесь относительно недавно. Тяжело найти квартиру другого человека, когда сам хозяин, пускает слюни на стекло.

– В свое оправдание могу, сказать, что у меня было два варианта: либо напиться, либо убить. Со вторым не вышло, поэтому оставалось, только напиться.

Надеюсь, этот паршивец – бармен, не содрал с тебя больше положенного?

– Ооо, нет. Тэд сказал, за счет заведения. Уж больно часто, ты заседаешь в его заведении.

– Вот черт.