Ген преступника. Часть 1 и Часть 2

– Прости, Нил, но тебе не к чему влезать в это дерьмо еще больше.

Нога уперлась в пол, вжимая педаль газа. Поворот руля, и машина выехала к выходу, за пределы «Кровавой Тюрьмы». Ворота заскрипели, отворяясь перед гостем.

Пока следователь разрывал свою душу по частям в поисках решения, начальник тюрьмы медленным шагом мерил залу кабинету, потягивая алкоголь из стакана. Глаза грустно взирали в пасть темного коридора, выжидая, что взбалмошный службист вернется и метнет злополучную карту прямо в круглое лицо Захарии. Но два часа пролетели в нервном томлении, пока сердце старца не успокоилось, победоносно ликуя.

Глава 4. Гром в тихую ночь.

Только действительность никогда не лжет.

Джек Лондон

Синие глаза распахнулись навстречу рассветным лучам.

Минуло три дня после побега из «Кровавой Тюрьмы.»

…Рука ноет под многослойной повязкой, напоминая о последствиях совершенных ошибок. Продуманный план, верные соратники за спиной, но один неверный шаг разрушил многолетние задумки, лишил жизни невинных мужчин и женщин.

Они шли, сражаться с системой, но погибли, едва переступив порог камер…

Фай проклинал свою беспечность, свой ум, что всегда был холоден и расчетлив, но сломался под воздействием наглой самоуверенности. Он помыслить не мог о предательстве, тем более кровоточила рана в душе.

…Лишь Йен знал о точном времени нашего прибытия. Заключенные не были проинформированы в столь мелких деталях. Им раздали маски, как только в комнату с персоналом пустили газ. Сомнений быть не может…

– Эй, ты как? Как плечо?

Тео оперся всем телом о дверной косяк, держа в руках кружку с дымящимся кофе. Его и без того исхудалое лицо, осунулось и посерело, словно за пару дней бывший службист потерял десяток лет.

– Это меньшее, что меня беспокоит.

Убойщик поднялся с постели, подставив лицо палящим прикосновениям солнца. Новое жилище находилось высоко в горах, в месте, куда не каждый альпинист решит ступить, тем более проехаться на четырехколесном агрегате. Деревья-псы сторожевые, укоренились в твердой земле, вытянув голые ветви, словно руки. Осенние холода принесли порывы северного, колючего ветра, разгуливающего днями и ночами.

Укрытие находилось довольно далеко от города, что, отчасти, играло на руку противникам системы. Несколько лет назад, Фай выкупил этот небольшой дом у старого фермера, желающего перебраться ближе к серому, безжизненному городу, дабы провести последние минуты, прожигая накопившейся денежки на счете. О приобретении не знал никто. Как бы агент не хотел, но колкие мысли, о возможном провале, подбивали, подготовить пути отхода. Двуличие Йена стало той самой замедленной бомбой, разорвавшейся с размахом.

– Прекрати, винить себя в том, что произошло. Ублюдок Йен получит свое. Ты не…

– То, что произошло, целиком и полностью лежит на мне! Я сделал его одной из центральных фигур в плане, я доверился человеку, который лил в уши дерьмо, про свободу и равенство! Я позволил ему, надуть себя.

Жар обдал скулу, оставляя красный след. Ладонь Тео замерла в воздухе, после удара. Пальцы пульсировали от напряжения.

– Если опять начнешь, лепетать, словно пристреленная псина, я повторю.

– Тебе не пон…

Ладонь рассекла воздух, соприкасаясь с щекой Бирна. Кожа на нижней губе разошлась, словно шов, пуская по подбородку красные нити крови.

– Ты этого хочешь?! Хочешь, чтобы тебя ненавидели?! Те, чьи души остались в стенах «Кровавой Тюрьмы», знали, какую цену придется, заплатить. Знали, кто доведет дело до конца, в случаи их своевременной кончины.«Сражение выигрывает тот, кто твердо решил его выиграть!». Ты, однажды, сказал мне эту фразу. Она стала моим спасательным кругом в кромешной тьме карцера. В минуты отчаяния, когда металлические стены снедали во мне всякое чувство, я вновь и вновь возвращался к ним. Внедрял себе в голову, что если посмею, опустить руки, то уподоблюсь слабым, безвольным существам, чей голосок настолько тонок, что с ними не считаются громогласные господа. Я пережил восемь лет, закованным в цепях и не собираюсь, сдаваться потому, что наш лидер не умеет, извлекать уроков из ошибок, а лишь плачется над ними!

Фай утер тыльной стороной ладони струйку сочащейся крови. Краснота спала, остался лишь след в уголке рта, что в скором времени превратится в синяк. Шаткой походкой убойщик поднялся с насиженного места и направился вниз, игнорирую внимательный взгляд напарника.