Гендерное общество

матерями было также хорошо, как и с отцами. «Благополучие детей после развода зависит не

столько от того, кто получает родительские права, — говорила Маккоби журналистам, — а

оттого, как ведется домашнее хозяйство и насколько успешно родители ладят между собой».

Однако в настоящее время отцы часто уклоняются от родительских обязанностей. Является ли

это результатом утраты регулярных контактов с детьми или после разрыва семейных уз отец

испытывает эйфорию «свободы» и считает, что выпутался из конфликтной семейной

ситуации, но многие мужчины «рассматривают роди-тельство и брак как один контракт, в

одном пакете, как будто по расторжении брака они сразу перестают быть отцами», — пишут

социологи Фрэнк Фюрстенберг и Эндрю Черлин. По данным одного репрезентативного

общенационального обследования детей от И до 16 лет, живущих с матерью, почти половина

из них не видела своих отцов в течение 12 месяцев. Почти половина всех разведенных отцов в

Соединенных Штатах не оказывают никакой материальной поддержки своим детям; в Европе

таких отцов примерно четверть88.

Оказывается, самоустранение отцов сильнее всего влияет на их отношения с дочерьми, даже

сильнее, чем на отношения с сыновьями (о которых так много говорят), тогда как отношения

между матерями и дочерьми наиболее согласованы в спорах о разводе и о том, кто с кем

останется жить. Это может удивить тех, кто полагает, будто узы между отцом и сыном очень

хрупкие и безотцовщина после развода сильнее всего переживается сыновьями, однако мы

здесь имеем лишь иллюстрацию того, что в литературе на эти темы о дочерях просто

забывают и что отцовская забота благотворно влияет и на мальчиков, и на девочек89.

В последние годы отцовство после развода стало политической проблемой, поскольку

возникло много организаций, защищающих «права отцов» и объявляющих мужчин жертвами

неравенства в решениях о «разделе» детей. Трудно спорить с тем, что в большинстве

судебных решений дети «в интересах ребенка» остаются с матерью. Защитники прав отцов

отвергают эту логику и утверждают, что для детей предпочтительно совместное воспитание.

Иногда кажется, что за их риторикой об «интересах детей» скрывается месть разозленных

отцов своим

230

бывшим женам или смущение от всего бракоразводного процесса в целом. Однако именно

при таком подходе может быть обеспечено полное соблюдение интересов сторон. «Полное

соблюдение интересов сторон» означает, что ребенок ни с чьей стороны не подвергается

опасности сексуального или физического насилия, что родители способны уладить свой конф-

ликт после развода, чтобы дети не стали заложниками в борьбе родителей за обладание ими;

наконец, что оба родителя согласны в равной степени поддерживать своих детей материально

и эмоционально. Все это может вызвать больше трудностей для родителей, чем для детей.

Вопреки популярному мнению, совместная опека «не создает неуверенности и замешатель-

ства» и благотворно сказывается на детях, которые в этом случае больше удовлетворены

своим положением, чем дети с одним родителем, и считают, что, раз у них есть два дома, они

обладают преимуществом90.

Мы также знаем, что совместная опека благотворно сказывается и на мужчинах, которые,

поддерживая связь со своими детьми на законных основаниях, с большей вероятностью будут

продолжать нести финансовые обязательства по отношению к ним. К тому же совместная

опека может уменьшить глубокое чувство потери, разлуки и депрессии, переживаемое

мужчинами при расставании с семьей. Правда, совместное воспитание может не быть столь

же замечательным решением для женщины. Теоретик в области прав женщин Марта Файнман

утверждает, что такое решение может казаться гендерно нейтральным, однако элемент

тендерной «нейтральности» внутри всеобъемлющей системы тендерного неравенства может

усиливать тендерную дискриминацию; точно также отказ от действия в пользу

дискриминируемых выглядит расозо или гендерно нейтральным, но на самом деле

благоприятствует белым мужчинам по сравнению со всеми остальными, поскольку означает

отказ от вызова исторически сложившейся дискриминации. Файнман пишет:

«Когда, ставя во главу угла потребность ребенка в заботе, отдавали систематическое

предпочтение женщинам только потому, что именно они обычно занимались

удовлетворением самых элементарных нужд ребенка, оказалось, что это привело к

обесцениванию содержания и необходимости первичной заботы, что, в свою очередь, привело

к повышению шансов мужчин, выражающих соответствующее желание, получить право на

воспитание детей после развода, потому что оба биологических родителя рассматриваются

как равно способные

231

любить и заботиться. Факторы, не связанные с кормлением, приобрели такое значение, что

предпочтение стали отдавать мужчинам»^'.

Пожалуй, наиболее разумный подход к вопросу об опекунстве может основываться на

признании разницы «вкладов» отцов и матерей в дело воспитания детей — потраченного на

заботу о них времени, участия в их воспитании и развитии — и установлении презумпции, что

оба родителя способны и хотят (если факты не говорят об обратном) выполнять свои обя-