Генерал Абакумов. Палач или жертва?

Позже пострадал и первый заместитель главнокомандующего ВВС маршал авиации Ворожейкин Григорий Алексеевич. Сначала его просто освободили от должности и назначили командующим 1-й воздушной армией. В 1947 году его уволили в отставку, а 11 апреля 1948 года арестовали «за антисоветскую деятельность». Кроме «вражеских измышлений в отношении вождя советского народа», клеветы на важнейшие мероприятия партии и правительства, восхваления буржуазных порядков, Григорию Алексеевичу вспомнили и приемку на вооружение авиачастей дефектных самолетов, вследствие чего понижалась боеспособность советской авиации и происходило большое количество катастроф. Военная коллегия приговорила маршала авиации к 8 годам тюремного заключения.

А вот авиаконструктор Яковлев ни в коем случае не пострадал. Видимо, не до него было…

Любопытно, что на допросах у следователя Лихачева и у начальника СМЕРШ Абакумова из Новикова потихоньку вытягивали факты его взаимоотношений с Жуковым. «Авиадело» как бы отходило в сторону.

Позднее А. А. Новиков записал: «Арестовали по делу ВВС, а допрашивают о другом». И вот еще одна запись: «Я был орудием в их руках для того, чтобы скомпрометировать некоторых видных деятелей Советского государства путем создания ложных показаний. Это мне стало ясно гораздо позднее. Вопросы о состоянии ВВС были только ширмой».

В 1953 году полковник Лихачев показал:

– Следствие по делу Шахурина, Новикова, Шиманова и других велось специально созданной следственной группой. Все арестованные ежедневно допрашивались с короткими перерывами до 5–6 часов утра.

– Им не представлялось времени для сна? – спросили его.

– Да, фактически так и было, но такова была введенная Абакумовым система следственной работы СМЕРШ, причем протоколы допросов арестованных по этому делу не составлялись. Я составлял обобщенные протоколы в отсутствие арестованных по своим заметкам.

– Протоколы допросов составлялись по каким-то шпаргалкам?

– Существовал порочный стиль и метод следствия.

На очной ставке с этим полковником А. А. Новиков сообщил: «Когда Лихачев ввел меня в кабинет Абакумова, последний впервые заговорил со мной на человеческом языке, предложил мне сесть за приставной столик и сказал, что я должен буду подписать составленное от моего имени заявление в адрес И. В. Сталина. Абакумов взял со стола отпечатанные листы с текстом этого “заявления” и передал их Лихачеву, который стоял справа от меня, а сам вышел.

Лихачев давал мне на подпись по одному листу.

Когда это сфабрикованное от моего имени “заявление” было мною подписано, через какое-то время Лихачев вновь вызвал меня и дал мне печатный текст “заявления” с требованием переписать его от руки – в его присутствии».

Именно это «заявление» было рассмотрено Высшим военным советом 1 июня 1946 года, а уже 3-го числа Совет Министров СССР принимает решение об освобождении маршала Советского Союза Г. К. Жукова от должности Главнокомандующего Сухопутными вой-сками и заместителя министра Вооруженных Сил СССР. Начинается его известная всем опала и начинаются аресты тех, кто был близок Жукову. Об этом я писал. Писали и другие. Но мне хотелось лишь только напомнить два эпизода.

Когда в январе 1948 года арестовали генерал-лейтенанта К.Ф. Телегина, то Абакумов лично пригрозил ему расправой в случае, если он не подпишет предъявленных ему обвинений. После отказа Виктор Семенович без помощи подручных выбил ему передние зубы, а потом дважды каблуками наступал на пах. И в дальнейшем заслуженного генерала избивали резиновой дубинкой по два раза в день, вырывая на теле куски мяса. Избивали до тех пор, пока он не подписал.

18 сентября 1948 года был арестован генерал-лейтенант В.В. Крюков, заместитель командира 36-го стрелкового корпуса. Сначала его вызвал заместитель начальника следственной части полковник Лихачев и предупредил:

– Помни, что ты теперь уже не генерал, а арестант, и разговоры с тобой будут коротки. Если ты вздумаешь запираться в своих показаниях, будем бить тебя, как «сидорову козу».

Владимир Викторович пытался возражать:

– МГБ мне звания не присваивало, и не оно меня будет лишать, а применять избиения к подследственным в Советском Союзе никому не дано права.

– Этот вопрос согласован, где надо, – ответил Лихачев. – Мы самостоятельно не избиваем.

– Но позвольте, я же только пока что подследственный и никем пока не разжалован.

– Иди сюда, – приказал полковник и подвел Крюкова к окну, из которого была видна улица. – Видишь, там народ, вон где подследственные, а ты уже осужден, от нас на свободу возврата нет, дорога только в исправительные лагеря.

Из кабинета Лихачева Крюкова повели в кабинет Абакумова. Виктор Семенович, как всегда, был конкретен:

– Если ты будешь упорствовать, будем тебя бить и искалечим на всю жизнь. Ты меня понял?

– Но позвольте, – пытаясь защищаться, говорил генерал, – как же так, в Советском Союзе не допускаются подобные методы ведения следствия, это напоминает «ежовщину».