Генерал Абакумов. Палач или жертва?

Мстить Абакумову его неприятели могли только одним способом – показывая Сталину, что министр госбезопасности ни на что не годен. В коридорах власти было известно, что отец народов относится к министру госбезопасности так же, как чабаны в горах к овчаркам, охраняющим их овец: хорошо стерегут – ценят, плохо – убивают. И осенью 1947 года кампания по дискредитации Абакумова, спланированная и срежиссированная Берией, началась.

Хитроумный Лаврентий на основании докладов КИ и МВД стал доказывать Сталину, что МГБ не борется с окопавшейся повсюду английской агентурой, что по недогляду Абакумова американские шпионы проникли в советский атомный проект и вовсю вредительствуют в нем. К провалам выдуманным прибавились и реальные: “Осенняя операция МГБ по украинским националистам, – информировал вождя генерал Серов, – была известна националистам за десять дней до начала, и многие из них скрылись. Это ведь факт. А Абакумов за операцию представил сотни сотрудников к наградам”.

Над головой министра госбезопасности начали сгущаться тучи. Ему срочно нужно было раскрыть какую-нибудь опасную шпионскую или террористическую сеть. Одержать такую победу над врагами народа, которая могла бы вернуть ему расположение Сталина. Например, разоблачить еврейский заговор».

Еврейский антифашистский комитет (ЕАК) был в то время единственной официальной еврейской организацией. «Его создавали в 1941 году при деятельном участии курировавшего в то время абсолютно все общественные организации НКВД, который тогда возглавлял Берия, для оказания полезного для СССР влияния на общественное мнение Запада. С этой задачей ЕАК справился успешно. Но после войны он оказался для властей большой проблемой – закрыть его было неудобно, а интегрировать в советский строй, как скоро выяснилось, невозможно.

ЕАК жил своей сложной и тревожной жизнью, а в кремлевском воздухе все время витала идея использовать зарубежные родственные связи членов ЕАКа для блага Страны Советов. Первой попыталась ее реализовать разведка партии – международный отдел ЦК ВКП(б). Но ЕАК быстро стал разменной монетой во внутрицековских интригах, и дело не выгорело.

Следующим куратором ЕАКа стал Комитет информации. Там еще не забыли о том, что в 20-е и в первой половине 1930-х годов, когда советская разведка добивалась выдающихся успехов, это счастье было стопроцентно еврейским. Стране, в которой евреям живется хорошо, диаспора помогала охотно и бескорыстно. Агентов укрывали, им доставали документы, их выводили на полезных людей. В 1947 году шла борьба вокруг будущего Палестины, в которой Молотов отводил ЕАКу немалую роль. В качестве первого шага ответственным секретарем ЕАКа был назначен кадровый разведчик Григорий Хейфец.

Для Абакумова все это было подарком свыше. Разоблачив шпионское или террористическое гнездо в ЕАКе, он бросал тень и на Берию, и на Молотова и, как минимум, на долгое время ограждал себя от их нападок. Такая перспектива должна была прийтись по вкусу и Сталину», – считает Е. Жирнов.

Руководитель Государственного еврейского театра, народный артист СССР Соломон Михоэлс был к тому же еще и председателем ЕАКа. Именно к нему в театр пришла родственница Сталина – Евгения Аллилуева. И он, совершенно не зная, как вождь относится к Аллилуевым вообще (тот их терпеть не мог), частенько общается с ней. Как утверждает Е. Жирнов, «нацистский вирус поразил не только Абакумова. Михоэлсу со всех концов СССР писали о симп-томах надвигающейся эпидемии, и он метался, пытаясь ее остановить. И когда в его театр пришла Евгения Аллилуева, он попробовал через нее, родственницу Сталина, передать вождю свою тревогу».

Но как превратить бытовые разговоры, сплетни о Сталине и случайные встречи в опасную шпионскую сеть, а потом оформить все в заговор, в МГБ не просто знали, но и имели на этот счет богатый опыт. И это при том, что некоторая конфиденциальная информация о семейной жизни Иосифа Виссарионовича каким-то образом попала на страницы зарубежной печати. Найти каналы утечки такой информации было несложно. Для этого потребовалось всего лишь только начать прослушивание квартирных и телефонных разговоров большинства родственников вождя, установить их связи и контакты. Очень скоро «оперативной техникой» были зарегистрированы критические разговоры о Сталине в квартире Анны Аллилуевой и Евгении Аллилуевой. Первая была сестрой, а вторая женой брата вождя.

Но послушаем Е. Жирнова: «В половине двенадцатого ночи 9 декабря 1947 года Абакумов докладывает “дело Михоэлса” своему хозяину. Уже в начале первого в кабинет Сталина привозят Светлану. Судя по тому, что она ничего не пишет об этой встрече в своих мемуарах, ей не хотелось вспоминать то, что там произошло. Видимо, она подтвердила, что говорила с тетками об отце. Как бы то ни было, в тот же день Сталин дал Абакумову приказ арестовать Евгению Аллилуеву».