Генерал Абакумов. Палач или жертва?

Летом 1920-го политбоец отдельного эскадрона третьего кавалерийского корпуса Ильин во время боя получил осколочное ранение и выпал из седла. Затем долгое время находился на излечении в Вильно и Петрограде. После выписки из госпиталя Виктор Николаевич стал курсантом Елизаветградских кавалерийских курсов, а позже – курсантом военно-политической школы Московского военного округа. Распредилили политрука Ильина в один из эскадронов кавалерийского полка дивизии особого назначения при коллегии ОГПУ.

Через несколько лет Виктора Николаевича уволили по здоровью, из-за слабости зрения. Но на улице он не оказался, получив место секретаря заместителя начальника Военно-промышленного управления Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ) СССР.

Здесь он буквально за короткое время обзавелся солидными связями.

Еще через несколько лет Ильин получает назначение во Всероссийское фотокинопромышленное АО «Советское Кино», которое впоследствии переименовывают в Московскую студию треста «Союзкинохроника». Заместителем директора становится не кто иной, как сам Виктор Николаевич. Кстати сказать, в 1929 году, в год пятидесятилетия Сталина, Ильину довелось сфотографироваться именно в этом качестве вместе с вождем, чем он долгое время гордился.

А в 1933 году по разнарядке ЦК ВКП(б) его мобилизовывают в органы ОГПУ. Начинается совершенно новый этап карьеры этого человека.

Как рассказывал сам Виктор Николаевич, в НКВД он работал сначала в отделе небольшевистских партий, кадетов, эсеров, меньшевиков, разумеется, бывших. Потом в «Восточном» отделе. Его противниками были англичане. И, наконец, его перевели в отдел «культуры». Именно так («культура») Ильин сокращенно обозначал содержание своей чекистской работы в секретно-политическом отделе.

Как утверждает А. Тепляков, «новый чекист показал себя способным работником и недолго входил в тонкости политического сыска. Оказавшись в штатах секретно-политического отдела (СПО), боровшегося с антисоветскими элементами, он начал делать стремительную карьеру. Умение из нескольких нелояльных к власти высказываний сделать политическую программу, подверстать (с помощью агентуры) к ней побольше “заговорщиков”, зачастую даже незнакомых друг с другом, проконтролировать с помощью внутрикамерных агентов-“наседок”, чтобы никто не отказался от выбитых показаний, – вот был класс чекистской работы Ильина».

Есть свидетельство очевидца, как ежедневно утром на так называемой «планерке» начальник чекистского подразделения Ильин доводил до следователей схемы будущих показаний арестованных. По этим «лекалам» сотрудники составляли протоколы, которые потом давали подписывать арестованным.

Известный чекист М.П. Шрейдер напишет в своих мемуарах, как после возвращения из отпуска в Иваново он поехал в командировку в Москву и встретил там бывшего комсомольца дивизии Особого назначения Виктора Ильина. Как раз тогда он еще работал в секретно-политическом отделе (СПО) и занимался следственными делами.

«На мой вопрос, – вспоминает Шрейдер, – что из себя представляет новый нарком, Виктор начал расхваливать его демократичность и простоту, рассказывая, что он ходит по кабинетам всех следователей, лично знакомясь с тем, как идет работа.

– И у тебя был? – спросил я.

– Конечно, был. Зашел, а у меня сидит подследственный. Спросил, признается ли, а когда я сказал, что нет, Николай Иванович как развернется и бац его по физиономии… И разъяснил: “Вот как надо допрашивать!” – Последние слова он произнес с восторженным энтузиазмом.

Обескураженный, с тяжелым чувством расстался я с ним. Ведь в течение стольких лет при Феликсе Эдмундовиче от всех чекистов строго требовали даже голоса на арестованного не повышать, не то чтобы ударить, а теперь “сталинский нарком” сам учит, как бить арестованных».

В 1937–1938 гг. Ильин отвечал за работу по разработке меньшевиков, а в декабре того же 1938 года выполнял спецпоручение Берия о расследовании в Орле и Ростове-на Дону так называемого дела троцкистских диверсий на дорогах. Считалось, что заговорщики проникли в ряды местных руководителей советских и партийных органов. Как выяснил Виктор Николаевич, в этом деле абсолютно все было сфабриковано. В Москву он вернулся, потрясенный примитивностью ложных обвинений, с которыми ему пришлось столкнуться, и доложил руководству, о том, что орловское и ростовское УНКВД попросту сфабриковали дела, с тем чтобы упрочить собственное положение и укрепить свою репутацию.

Один из руководителей разведки советских органов безопасности, генерал-лейтенант П.А. Судоплатов, отмечал, что у Ильина были профессорские манеры, и из-за мягкого доброжелательного характера он пользовался большим уважением у коллег по «цеху».

В своих воспоминаниях он, в частности, пишет: «После его представления дело было пересмотрено, а Ильин получил назначение на должность начальника третьего отдела Секретно-политического управления НКВД, что позволило ему добиться ареста двух важных осведомителей, снабжавших нас заведомо ложной информацией о якобы антисоветских настроениях среди ответственных работников.